Старик. Документальная повесть. Евгений Иоников

участие своей группы в восстании, но Шунейко отсоветовал – он рассчитывал справиться силами подчиненной ему полиции из районного центра и из Мощаницы, Погоста и некоторых других волостей – с их командирами он имел соответствующие договоренности. Шунейко лишь просил Бережного помочь восставшим форсировать Березину у д. Жуковец, и тот твердо обещал переправить их на другой берег234.

      Выступление было назначено на 19 апреля, подпольщики заранее отпечатали в типографии районной газеты (Федор Глинский) пятитысячный тираж листовки, рассказывающей о репрессиях оккупационных властей по отношению к гражданскому населению и призывающей народ к сопротивлению.

      Восстание в Березино, однако, не состоялось: один из участников заговора предал своих товарищей и в конце марта 1942 года подполье было разгромлено. В Березино арестовали его руководство и выявленных участников из числа местной полиции, в волости также были отправлены отряды гитлеровцев для ареста тамошних полицейских; в том числе на пути из Мощаниц в Березино был арестован и Евгений Ермалкевич. После непродолжительного следствия организаторы подполья (Леонид Шунейко, Елизавета Гансовская, Федор Глинский, Евгений Ермалкевич и жена Шунейко Зинаида Майорова) 23 апреля были публично повешены в Березино, остальные участники (в основном давшие согласие на участие в восстании полицейские – всего от 60 до 70 человек) были расстреляны несколькими днями позже235. Среди расстрелянных были и, в общем-то, непричастные к подполью жены Ермалкевича и Глинского236.

      Николай Дербан не пострадал в ходе расправы с заговорщиками – во избежание провала он покинул деревню Локоть (вблизи Мощаниц), в которой открыто проживал до этих событий, и ушел в лес.

      В это время возле деревни Демешовка Борисовского района скрывалась небольшая группа (9 человек) евреев из Борисова. Ее возглавлял уроженец города, бывший инструктор райкома партии в Вилейской области Пруссак Михаил Пейсахович. К ним и ушел Дербан237. Остальные члены его группы, в меньшей степени связанные с событиями в Березино, несмотря на то, что были уже готовы к выходу, решили ждать, когда растает снег.

      Возвращаясь к вопросу привлечения к партизанской борьбе зимовавших в немецком тылу красноармейцев, отметим следующее. К весне 1942 года немецкие власти изменили отношение к военнопленным, в достаточно большом количестве почти свободно проживавших до сих пор в деревнях. Речь идет о части военнопленных (в основном раненых и больных), отпущенных прошлой осенью из лагерей на излечение. По два—три человека они расселились по деревням под присмотром местных властей. По выздоровлении их труд использовался в колхозах, а иногда и в частных хозяйствах местного населения238. К зиме «вольноотпущенники» прижились на территории района (как и окруженцы-приписники) и вполне слились с местным населением: вместе с молодежью посещали вечеринки

234

Зеленский В. В одном строю. – Мінск, 1980, стр. 60 – 61

235

НАРБ, Ф.1450, Оп. 4, Д. 163, Л. 541 – 542; Памяць. Гісторыка-дакументальныя хронікі гарадоў і раёнаў Беларусі. Бярэзінскі раён. – Мінск, 2004, стар. 208 – 209.

236

Памяць. Гісторыка-дакументальныя хронікі гарадоў і раёнаў Беларусі. Бярэзінскі раён. – Мінск, 2004, стар. 208 – 209.

237

НАРБ, Фонд 4п, оп.33а, д.301, Л. 54.

238

Государственный Архив Минской области (Далее: ГАМо), Ф. 1039, Оп.1, Д.52, Л. 3, Л. 9.