Из боя в бой. Валерий Гусев

собой, – обещал я.

      Настала ночь. Но наш разговор еще не закончился. Мы забрались в танк, я закрыл все люки и включил подсветку. На коробке из-под папирос разведчик начертил мне схему.

      – Вот смотри, сержант. Здесь, в шести километрах к северу от Званска, будет дислоцироваться вражеский танковый батальон. Колонна свернет вот здесь, на окраине Подосинок. А ты пойдешь вот сюда. Здесь у них слабое место на позиции, потому что – болото. Однако они успели там гать настелить. Ты по ней и промчишься. Все понял?

      Мы выбрались наружу. Фронтовая полоса вся освещалась непрерывными вспышками ракет. Стрельба затихла. Изредка бухнет где-то вдали снаряд, протрещит короткая пулеметная очередь.

      – Сейчас спать, – сказал разведчик. – Охранение ведем по очереди. Разбудишь через час.

      Я никогда не видел, что человек может уснуть мгновенно. Его будто выключили. Всмотревшись в его лицо, я поразился его усталости. И решил не будить, пусть отдохнет подольше. Но ничего не получилось: ровно через час он открыл глаза – его снова включили.

      – Слушай, парень, – сказал он. – Я не знаю, когда вернусь к своим. И вернусь ли вообще. Обещай мне доставить донесение.

      Потом он забрался в танк и достал гранаты. Сделал две связки телефонным проводом, увязал их вместе и перекинул через плечо.

      Ночь сгустилась, притихла в тревоге. Со стороны невидимого шоссе еле слышно стал доноситься рокот многих машин. Он надвигался и угасал волнами – одна прошла, другая, третья…

      – Заводи! – разведчик взял автомат, подкинул на плече поудобнее связки гранат. – Я на тебя надеюсь, не подведи.

      – Прорвусь! – твердо пообещал я и скрылся в люке водителя.

      На самых малых оборотах я подогнал танк к шоссе и затаился, выжидая. Мимо, машина за машиной, шла колонна танков. Интервалы, как и говорил разведчик, были большие, он правильно все рассчитал. И у меня все получилось. Незаметно встроившись в колонну, в нужный момент я свернул на гать, дал полный газ и включил фары. Самое удивительное, что меня не обстреляли вслед. Наверное, у них был строгий приказ не демаскироваться.

      – Что еще? Встретили меня хорошо, с огоньком. Спасибо, что промазали.

      Михайлов аккуратно сложил шифровку, передал командиру полка:

      – Срочно в Особый отдел. Они знают, что нужно сделать. А тебе, сержант, спасибо, – Михайлов наклонился к нему: – Он назвался?

      – Только имя сказал – Виталий.

      – Как выглядел?

      – А то я знаю. В темноте общались, где ж тут приглядываться.

      – Ну, рост, к примеру, фигура? Речь?

      – Ростом вроде вас, сухощавый такой, подобранный. Речь нормальная, на русском языке. Только все время вдруг по-немецки заговаривался. Но потом обратно к русскому возвращался.

      Михайлов, конечно, не мог знать, что за разведка действовала в этом районе. Может, да и скорее всего, это не была группа, а трудился одиночка, ночной охотник. В форме немецкого солдата, не привлекая внимания, бродил от части к части, откликался, отмалчивался, отругивался, собирал