Дневники обреченных. Алексей Шерстобитов

невозможно! Мало того такая перемена в течении месяца – казалась просто фальсификацией, а речь шла, как я понял, о сне!

      Не доверяя своим чувствам, я еще раз прочел письмо супруги, несколько статей, но так и не смог отделаться от мысли, что стал целью, какого-то розыгрыша самых близких мне людей.

      Вспомнив о письме, которое должен был написать сам Владыка, я надорвал последний конверт из толстой бумаги, от куда вынул его фотографию в облачении с дарственной надписью и благословением, уже вставленную в тонкую, покрытую под серебро, рамочку, и сложенный вдвое листок довольно плотной бумаги с водяными знаками и титрами «его» епископства. Запах праздничного ладана с привкусом винограда «Изабеллы», приятно защекотал в носу. Улыбнувшись, понимая, что Владыка знал, какое произведет на меня все это впечатление, и складывая бандерольку, конечно, улыбался сам. Наложив на себя крестное знамение, я начал читать, почему-то выхватив строки с середины не такого, как ожидалось, длинного текста: «… очень рад я особенно твоему отношению с Отцом нашим Небесным, но то помни, что не один ты сейчас, но двое вас: муж, который первенствует, и жена, которая в подчинении твоем, как ты под Богом. В благополучном вашем супружестве нет сомнений, хотя оба вы сложны и пока малосмиренны – тем и спасетесь. Помни – Господь от своего не отказывается, а значит, делая Ему угодное, при Нем и остаешься, как бы это опасно не выглядело. Причащайся не чаще раза в два месяца, дабы не впасть в искушение, Марину держи в «жестких рукавицах», но прижимая к груди, как самый нежный и тонкостенный сосуд, ибо только так любовь сберечь можно.

      Теперь по делу. Переданное дочкой * (духовной), я изучил прилежно, но другого не увидел, кроме, как благословить тебя на этот труд. Ни ты к Господу пришел, а Он тебя обнял, видимо и для этого тоже. В этом вижу часть искупления твоего, знаю, что возьмешься с готовностью и радостью, закончив с Божией помощью и во славу Его. Хорошо бы описать путь человека этого, весьма недостойного до покаяния, к самому раскаянию – это важно для каждого читающего. «Дневники» же…, даже не знаю…, чувствую в них присутствие Духа Святого, но заявить об этом не решаюсь, от сюда и понимание, что Церковь может и примет это во внимание…, присовокупит малой толикой к уже собранному бесценному богатству святыми Божиими угодниками, но использовать в комплексе, в месте с судьбой человека только через тебя вижу возможным.

      Благословляю на труд сей, с молитвенным приветом, твой о. М.»…

      Все в купе создало впечатление большой задуманной игры, я напрягся, тем более, что не чувствовал обычного задора перед предстоящей однозначно сложной работой, а здесь еще и сомнение одолело, от того, что и понятия пока не имел, о чем идет речь!

      Отложив в сторону все прочитанное, я встал перед иконой, переданной с супругой Отченькой на прошлом свидании – Пресвятой Богородицы Казанской, прочитал молитовку, и, вернувшись на прежне место,