Дневники обреченных. Алексей Шерстобитов

шефа, продолжила вопросы:

      – Хм, разговорчивый какой, ты уж меня извини за мат – я вообще не сдержанная, и ударить могу…

      – Я заметил…, всякое бывает…

      – А что вы такого во взгляде рассмотрели?

      – А не было его, вот знаете, было похоже на глаза у чучел, они даже не двигались, мне показалось, что он не моргал вовсе, хотя, наверное, моргал…

      – А движения, мимика, жестикуляции?

      – Движения…, мимика вообще, как у резиновой куклы…, жестикуляция… А этооо… – все точно, размеренно, будто просто в тире, а вот потом, что-то произошло, все изменилось…

      – И что же?

      – Отчаяние! Одним словом можно так сказать. Движения скованные, тяжелые, неуверенные, глаза, как зарики бегают..

      – Что, извините?

      – Ну кубики такие игральные с точками, обозначающими цифры…, как в нардах, скажем. Их кидаешь, они касаются доски, стен и хаотично так кувыркаются – вот так же.

      – Будто проснулся человек и в аду оказался?…

      – Нууу типа того…, даже, наверное, в том, что предшествует аду, он ни поверить не мог, ни понять что с ним…, что это все он натворил…, что на него столько стволов смотрит… Мы потому и хотели его живым, но…

      ***

      – Ну, коллеги, время…, вперед… – Лагидзе снял кителек, отдал его секретарше, с просьбой повесить ему в шкаф и направился к выходу из кабинета в сторону аудитории, предназначенной для исследований. Он и вошел первым, быстро обошел, даже не отрывающихся от писанины испытуемых, остановился и с сожалением объявил:

      – Все, господа, отрываем ручки от бумаги – время вышло… – Воздух разорвали какие-то объяснения, о том, что каждый хотел сказать и что не успел объяснить…

      – Так, вы главное на тесты ответить должны были. Доктора, пожалуйста занимайте свои места, согласно выпавшему жребию… – Директор центра, пока еще директор, прошелся еще раз по кругу, собирая ответы и сами тесты. Лист с одного стола отличался по внешнему виду, оставшись почти незаполненным, хотя и имел две строчки, написанные крупными ровными, почти печатными буквами: «СМЫСЛА В СВОЕЙ ЖИЗНИ НЕ ВИЖУ, ПРОШУ МЕНЯ РАССТРЕЛЯТЬ!».

      Внимательно посмотрев на писавшего, доктор кивнул головой, что-то отметил на этом же листке и уже выходя, объявил о начале следующего раунда, пообещав вернуться через минут двадцать.

      Вернувшись, Лагидзе поставил стул на небольшое возвышение, где стояло некое подобие кафедры, и положив ногу на ногу, внимательно наблюдал за работой коллег, что-то отмечая в маленьком блокнотике. Себе он поставил цель – собрать небольшой, но сплоченный коллектив для нового, задуманного им отдела, единственной задачей которого должно быть изучение «реактивного психоза». Прочитанные им предложения резко отличались друг от друга, написанное четко определило полезность каждого в группе, хотя одно бесполезное лицо, все же, определилось – психолог-профайлер явно выглядел лишним.

      Через