Неушедшее лето Павла Блуднова. Наталия Шушанян

      П.Б. Блуднов. Фиалки на окне

      Мой обаятельный друг

      Академик РАХ, член-корреспондент РАН Александр Толстиков

      Блуднов! Эта фамилия прочно засела в моей памяти, после того, как я впервые увидел «вживую» работы

      Павла Борисовича в Центральном доме художника в начале 2004 года. Правда, задолго до этого, мое внимание привлек его персональный сайт в Интернете, содержимое которого я тут же «скачал», и, переведя картинки в удобный формат, рассматривал их подолгу и всерьез наравне с репродукциями картин любимого Константина Коровина, наслаждаясь колористическим даром отмеченных богом художников.

      Да-да, читатель, не удивляйся, – я действительно ставлю в один ряд этих мастеров, считая Павла Блуднова достойным продолжателем традиций московской школы живописи, основу которой заложили Василий Дмитриевич Поленов и Алексей Константинович Саврасов, той школы, которую затем прославили И. Левитан, К. Коровин, А. Архипов, М. Нестеров, С. Виноградов, С. Жуковский и другие.

      Кто бы мог подумать, что через несколько лет судьба преподнесет мне в подарок дружбу с художником Блудновым, который из официального Павла Борисовича, превратится для меня и моих домочадцев просто в Пашеньку. Кто бы мог знать, что приезжающие ко мне в гости внуки с первыми лучами солнца будут прибегать в зал, на стенах которого теперь размещена коллекция подлинных блудновских работ и, глядя на знаменитый «Автопортрет», здороваться с ним:

      – Доброе утро, лесной бог Паша!

      Я и в мыслях не держал, что в один прекрасный день мы с Пашей под рюмочку, но очень ответственно будем вместе писать здоровенную картину, на которой ярко и вкусно взятая по колориту и фактурам толстушка будет лениво олицетворять собой Лето. А какой приятной неожиданностью однажды станет для меня громкая реакция Паши на одну из моих портретных работ:

      – Осанна, осанна! Пою тебе осанну!

      На робкий вопрос, не шутит ли он, Паша искренне вскричит:

      – Какого черта мне обманывать тебя, Санёк! Раз говорю хорошо, значит хорошо! И всё тут!

      На отдыхе

      Как не поверить такому страстному, лишенному всякой фальши напору. Паша не завистлив и не зависим от чужого мнения. Это отличительная черта большого и благородного сердца! В своих эмоциях он подобен Ниагарскому водопаду, в своем радушии и жизнелюбии сродни роллановскому Кола Брюньону, а в безмятежных наслаждениях и гастрономических пристрастиях не уступит Эпикуру и Гаргантюа.

      В мастерской А. Толстикова

      Поверь, читатель, я знаю, о чем пишу.

      Но в характере Паши было много и лиричного, он умел сильно, по-русски грустить. Грусть эта чистая, почти детская, со слезами любви и восхищения, замешанная на старинных казацких песнях и городских романсах.

      – Ты только посмотри, Санёк, весна кругом и красота какая! Остановись дружок, не суетись, послушай её сердцем, всем нутром своим. Но как это на холсте передать? Не способен… Бьюсь, как рыба об лёд – ничего не получается. Ей богу, брошу всё, не буду писать, буду просто сидеть в саду и слушать, как цветы распускаются, как шмель жужжит