Убить Еву. Дарья Щедрина

что закостеневшие моралисты были неправы! Прогресс нельзя остановить. И однажды в мир с нашей помощью придет совершенный человек с девственно чистым геномом, каким он, наверное, был в эпоху, когда человечество жило в райском саду до момента изгнания оттуда. Геномом, свободным от мутаций и ошибок эволюции. Освобожденный от болезней человек сможет посвятить свою жизнь развитию, совершенствованию своих умственных и творческих способностей. Он будет жить не менее 120 лет.

      Ракитин с изумлением наблюдал, как в глазах научной дамы разгорается странный блеск, голос звенит от воодушевления, а лицо становится упрямо-одухотворенным. Да она настоящий фанатик от науки! Такая сама пройдет по трупам, не то что перешагнет этические нормы и мораль. Ему стало неуютно в этих стерильно чистых кабинетах с несчастными мышами в клетках на лабораторных столах, захотелось выйти наружу, на свежий воздух.

      – Значит проблема только в этических нормах? – спросил он, продвигаясь к выходу в коридор.

      – Не только, к сожалению. Если бы лет 10—15 назад мы знали столько, сколько сейчас! – в голосе Воронцовой мелькнуло сожаление. – Пойдемте, я покажу вам еще кое-что. Мы многого не знали тогда. Далеко не все генетические болезни связаны с повреждением одного гена. Гены взаимодействуют между собой, образуя ассоциации. И мы пока не знаем по какому принципу эти ассоциации образуются. Кроме того, молекула ДНК содержит не только гены, несущие наследственную информацию. Гены перемежаются довольно большими участками, не несущими никакой наследственной информации вообще. Но ведь природа ничего не делает просто так! Зачем-то нужны эти участки? И рано или поздно мы узнаем, зачем?

      Они прошли по длинному светлому коридору, спустились по лестнице и вышли из здания. Яркое летнее солнце брызнуло в глаза так, что Ракитин на мгновение зажмурился. Как же хорошо было на улице! Захотелось подставить лицо теплому ветру, напоенному ароматами леса, цветущих трав и садовых цветов. Но его провожатая чеканным шагом вела его вперед, к другому зданию, совершенно безликому, расположенному рядом с оранжереей.

      – Это наш виварий – произнесла она, распахивая тяжелую железную дверь. – Здесь у нас располагаются экспериментальные животные. Из-за ограничивающих моральных норм мы работаем, как и сто лет назад, на животных.

      Внутри свет проникал из расположенных под потолком узких окошек, освещая просторное помещение. Вдоль стены тянулись небольшие загончики, в которых Андрей Ильич с удивлением узнавал овец, коз, кроликов, свиней. В памяти тут же всплыла картина какой-то сельскохозяйственной выставки, на которую однажды забрел Андрей Ильич в поисках настоящего лесного меда. Животные, завидев посетителей, поднимали головы и приветливо блеяли, хрюкали, мычали. Возле одного из загонов Ракитин остановился, рассматривая странную козу. Необычной была ее шерсть. Участки грубой короткой белой