Мне должно это нравиться. Анна Инк

Кость? – её испуганное лицо у моего плеча.

      – Кто это сделал? – вжимаю указательный палец в надпись: «Пропала без вести», будто пытаюсь насквозь её проткнуть.

      – Господи, ты так кричал. Я перепугалась до смерти.

      – Кто, блядь, это сделал?

      – Девушка. Девушка-волонтёр. Она спросила. Всё в порядке. Татьяна Владимировна сказала, что можно.

      Я на улицу. Найти в бело-чёрном пейзаже из снега и деревьев девушку в салатовой жилетке. Рыщу.

      Впереди. Чуть правее. Схватил за кудрявые волосы взглядом. Несколько метров до неё. Преодолеваю одним броском.

      За локоть. Разворачиваю к себе. С такой силой, что она едва удерживается на ногах. Я не даю ей упасть. И не дам уйти, пока не ответит. В её глазах всё та же растерянность. Попытка сказать спокойно сходит на хрип:

      – Ты… – выдох-вдох. – Это ты наклеила листовку в магазине?

      – Мне разрешили. Отпустите, пожалуйста, мою руку.

      – Кто тебе их дал?

      – Группа.

      – Какая группа?

      – Оперативно-розыскная. Её организатор. Александр Дмитриевич. Отпустите, пожалуйста…

      – Какой Александр Дмитриевич? – цежу я. Меня бесит, что она говорит со мной сквозь шарф. Как через медицинскую маску. И я не вижу её губы. Издеваются ли они надо мной, ухмыляются? Сдавливаю сильнее. В её глазах растерянность тонет, и на её месте выступает злоба.

      – Пусти! – она изо всех сил отдёргивает руку. Падает на шаг назад. Ловит равновесие.

      Выхватываю из её голых пальцев листовки. Перебираю их в спешке. Они мнутся, не попадают друг под друга. Потому что руки-предатели дрожат как у старого алкоголика. Здесь только стопка объявлений о розыске белокурой девушки.

      – Это – другие. Почему ты наклеила ту? – вцепился взглядом в её глаза. Она молчит. Смотрит исподлобья. – Почему? Ты. Наклеила. Ту.

      – А что? Что тебе до этой девушки? – с вызовом. Даже подаётся вперёд. Её рука вцепилась в шарф. Будто он душит её. Будто она хочет его сорвать. И плюнуть мне в лицо.

      Специально. Ты сделала это специально.

      – Она уже давно мертва, – я делаю к ней шаг. – И не говори мне, что ты не знала.

      – Знала! – выпаливает. – Хотела посмотреть на твою реакцию!

      Я стискиваю девушку за плечи. Поднимаю. Она больше не владеет своим телом. Беспомощная и моя. Несу её дальше от дороги. Через сугроб. Пока не припираю спиной к забору.

      Держит голову высоко. Таращится на меня испуганными глазами. Зрачки сужены в маленькие точки. Они будто меньше, чем у нормального человека. Или просто круг радужки слишком светлый. Её лоб взбухает от морщинок.

      – Ты виноват в её смерти, – цедит она сквозь шарф.

      И в ту же секунду она зажмуривается, потому что я бью кулаком в забор. Рядом с её лицом. Он прозвенел, прогудел, как сорвавшийся с высоты металлический лист. С деревьев, которые упирали в него свои ветки, посыпался снег. На её голову, на вьющиеся волосы, на узкие плечи.

      Я сдёргиваю шарф с её