Наследство рода Болейн. Филиппа Грегори

еретики. Отрицают власть короля как духовного лидера, отрицают святое чудо жертвы Иисуса Христа. Вино причастия претворяется в кровь – таково мнение англиканской церкви. Не признавать этого – ересь, которая карается смертью.

      Мягко беру Лотти за руку. Знаю, это важные религиозные вопросы, но я-то тут при чем?

      – Секретаря Кромвеля самого могут обвинить в ереси, если слухи дойдут до короля. Я говорил его сыну Грегори: этим людям должно быть предъявлено обвинение, кто бы им ни покровительствовал. Предупреждал – не смогу вечно закрывать глаза. Каждый добрый англичанин согласится со мной – над Богом нельзя глумиться.

      – Я ничего не понимаю в этих английских делах, – говорю я осторожно. – Просто отвезите меня к мужу.

      Мельком вспоминаю – брат поручил мне увести мужа-короля от папистских суеверий к ясности реформы. Боюсь, я снова его разочарую.

      Лорд Лиль кивает, кланяется, отступает назад.

      – Прошу простить меня. Напрасно я потревожил вас, просто хотел заверить – я возмущен поведением Томаса Кромвеля и сам всецело предан королю и церкви.

      Снова киваю. Что еще я могу сказать или сделать? Он выходит из комнаты.

      – Все это не совсем так, – объясняет Лотти. – Он обвиняет мастера Кромвеля в защите лютеран, а сын Кромвеля, Грегори, в свою очередь, обвиняет его в тайном папизме. Они представляют опасность друг для друга.

      – Чего он ждет от меня? – спрашиваю я беспомощно. – Разве я разбираюсь в таких вопросах?

      – Может быть, надеется, что вы расскажете королю, повлияете на него?

      – Лорд Лиль был так добр, что дал понять: в его глазах я сама еретичка. Я отрицаю претворение вина в кровь. Это против здравого смысла, всякий скажет.

      – В Англии правда казнят еретиков? – встревоженно спрашивает Лотти.

      Я киваю.

      – Как?

      – Сжигают на костре.

      Она в ужасе. Я собираюсь объяснить, что королю известно о моей вере и предполагается даже объединение с братом и его союзом протестантских герцогов, но в это время в дверь стучат – корабль готов к отплытию.

      – Идем, – говорю я с напускной храбростью. – Наплевать на опасности. Хуже, чем в Клеве, нигде не будет.

      Отплытие из английского порта на английском судне ощущается как начало новой жизни. Большинство моих спутников возвращаются в Клеве, мы прощаемся, и я поднимаюсь на борт. Гребные барки на канате вытягивают корабли из гавани, поднятые паруса ловят ветер, снасти скрипят, корабль вздымается вверх, словно летит, и тут я по-настоящему понимаю: я плыву в свою страну, словно королева из сказки.

      Я стою на носу и, глядя поверх борта на белые гребешки волн на темной воде, гадаю, понравится ли мне мой новый дом, мое королевство, моя Англия. Вокруг – огни судов, плывущих рядом. Целая флотилия, пятьдесят огромных кораблей, флот королевы. Я начинаю осознавать богатство и силу моей новой державы.

      Нам предстоит плыть целый день. Говорят, море спокойное, но мне волны показались очень большими и опасными. Маленькие