Мой домовой. Михаил Сергеевич Гвоздев

В это время ее совсем не смущают пожелтевшие листья. Лето словно пытается повернуть время вспять. Только ничего из этого не получится дельного, все равно придет зима… Так что единственное, что сделало это невыносимо-яркое не по-осеннему солнце, это только меня разбудило, – подумал еще сонный мальчик и все же сел на кровати.

      Мамы нигде слышно не было, ну мало ли где она может быть. Дима наконец встал и оделся. Что снилось, он не помнил, да и, похоже, забыл о ночном противостоянии и необыкновенном спасении с помощью гаджета. Хотя, по мере того, как он все больше просыпался, туман понемногу рассеивался и воспоминания оживали.

      – Точно, – шепотом крикнул он, – это сон был или нет? Помню, что меня накануне ночью чуть было не затащили эти безногие в дыру в стене. Все словно бы не со мной было, – он взялся руками за виски, пытаясь вернуть яркость тех событий, – не помню. Короче, – сказал он, уже проходя на кухню к умывальнику, – в следующий раз, если что-то такое случится, обязательно запишу все в тетрадь с пометкой: «Это было на самом деле».

      Дима умылся и, походив немного по кухне и поискав за окном маму, все же сел за стол. Завтрак был прикрыт кухонным полотенцем. Было там три вареных яйца всмятку. То, что именно всмятку, Дима не сомневался, так как только такие яйца он любил, и мама это прекрасно знала. Было там еще несколько тостов из деревенского хлеба, что-то в чашечке и стакан, до верху наполненный молоком.

      Получается, что мама уже сходила куда-то в деревне и нашла, где можно купить молочко. – Здорово, – думал, жуя, он. Быстро поел, как мог прибрал следы своего маленького пиршества и пошел снова в свою комнату.

      В это время в дом зашла мама, она поинтересовалась у сына, позавтракал ли он, выспался ли, и все в этом духе. Оказалось, что она действительно утром сходила за молоком. Где самое хорошее и дешевое можно достать, ей вчера сказали в школе. Так же вчера она поинтересовалась, у кого можно купить мясо, ей ответили, и вот сейчас она как раз вернулась с полной сумкой говяжьей вырезки.

      Дима сидел на кровати и слушал маму, сам он смотрел то в окно, то на стол, где были разбросаны тетрадки и другие школьные принадлежности. Однако их вид не побудил ученика к каким-либо действиям. С гораздо большим интересом Дима перевел взгляд на шифоньер. Нет, снова думать и вспоминать ему сейчас не хотелось. Все само всплывет в памяти, если нужно, – решил он и опустил взгляд на пол.

      – Что это? – задумчиво проговорил шепотом он. С кухни отозвалась мама, решив, что сын что-то спрашивает у нее. Объяснив, что вопрос не был адресован никому, он встал и подошел к шифоньеру. Внимание его привлекла маленькая бумажка, вся помятая, оторванная непонятно откуда, но по кривым краям было понятно, что откуда-то ее очень неаккуратно вырвали. Дима поднял находку.

      Найденный клочок бумаги был странного желтоватого цвета, но это явно являлся не родной ее цвет, а скорее всего, потемнела бумажка от времени. Дима поднес листочек ближе к глазам и попытался прочитать что-то мелко накарябанное на ней. Надпись была, но почерк точно принадлежал человеку,