Подарок судьбы. Барбара Картленд

легкие и осторожные шаги – в комнату кто-то вошел. Повернув голову, она увидела молоденькую горничную, которая раздвигала шторы на окне.

      – Который сейчас час? – тихим голосом спросила Джемайма.

      – Десятый час, миледи.

      У Джемаймы перехватило дыхание. Почтительный тон, которым говорила с ней служанка, послужил реальным подтверждением того, что все случившееся накануне не было невероятным, фантастическим сном, хотя и, вне всяких сомнений, могло показаться таковым.

      Когда они с виконтом приехали вечером в Лондон, она чувствовала, что вот-вот упадет от усталости. Конечно, она ничего не стала говорить об этом виконту, поскольку не рассчитывала на то, что кому-то есть дело до ее самочувствия.

      Всю дорогу от церкви до города они проехали в полнейшем молчании. С лица виконта по-прежнему не сходила мрачная усмешка. Когда же они прибыли на Беркли-сквер и появившийся слуга взял под уздцы лошадей, виконт, не обращая ни малейшего внимания на свою новоиспеченную супругу, вошел в дом. Она испуганно и смущенно последовала за ним.

      Виконт молча прошел мимо слуг в библиотеку и уселся за большой письменный стол.

      Испытывая мучительную неловкость, она остановилась в дверях. Виконт нетерпеливым, резким жестом откинул крышку кожаного ящичка, выхватил из него лист бумаги, украшенный фамильным гербом виконтов Окли, и положил перед собой.

      Когда он протянул руку за пером, Джемайма робко поинтересовалась:

      – Что… я должна делать?

      – Подожди минуту! – с раздражением ответил виконт. – Я должен незамедлительно написать это объявление, чтобы его успели напечатать в утренней газете.

      Стоять в дверях было нелепо, и Джемайма прошла в библиотеку и присела на краешек старинного кресла.

      Оглядевшись вокруг, она заметила, что библиотека, несмотря на роскошную мебель, выглядит запущенной, а столики красного дерева и дорогой фарфор давно не протирались и покрыты толстым слоем пыли.

      Тогда она поспешила напомнить себе, что критика в ее положении неуместна и что она должна быть благодарна судьбе, неожиданно подарившей ей крышу над головой и безопасный ночлег.

      Впрочем, все эти перемены в ее жизни произошли настолько молниеносно, что у нее не было времени даже подумать или хотя бы просто на миг опомниться и осознать, что она делает, когда они с виконтом оказались вдруг в церквушке стоящими перед алтарем.

      Единственное, что по-настоящему радовало ее в тот момент, – это возможность не возвращаться назад к сэру Элмеру, где ее наверняка ожидали бы очередные немилосердные побои за побег.

      Она настолько ненавидела и боялась своего дядю, что при одном только воспоминании о его сурово сдвинутых бровях и жестком взгляде ее охватывала нервная дрожь. Побои, полученные ею утром, не были чем-то из ряда вон выходящим – как она призналась виконту, дядя часто позволял себе подобные “воспитательные” меры. Но сегодня утром переполнилась чаша ее терпения. Самое