Название | Отцовский крест. Скорбный путь. 1931–1935 |
---|---|
Автор произведения | Софья Самуилова |
Жанр | Религия: прочее |
Серия | |
Издательство | Религия: прочее |
Год выпуска | 1996 |
isbn | 5-7373-0282-2 |
Голод чувствовался и в городе и, конечно, духовенство в этом случае не было исключением. Каждый понедельник о. Константин приносил и передавал Соне то, что пришлось на его долю за неделю. Соня, как раньше о. Сергий, тут же распределяла деньги на самые неотложные нужды. Откладывала определенные суммы на налог и облигации (невыплата их тоже могла окончиться описью имущества), чтобы послать отцу, на дрова, а на остальные деньги шла покупать муки и картошки на неделю – не по потребности, а на сколько денег хватит. Все-таки имелся в виду определенный минимум. И не раз случалось, что прежде чем покупать, приходилось забирать какие-то вещи и идти на толкучку и лишь оттуда на базар. Так были проданы за бесценок зеркало, вынутое из фисгармонии, трюмо, муаровое визитное платье Евгении Викторовны, сшитое к свадьбе, и еще многое из вещей, с любовью сохраненных добрыми людьми для их семьи.
Печеного хлеба в продаже давно не было, но продажу муки пока не преследовали. Вернее, смотрели сквозь пальцы на то, что в одном из уголков базара около киосков стояла кучка людей с полузакрытыми каким-то тряпьем ведрами и мешочками с мукой. Несмотря на относительную законность такой торговли, все, и продавцы, и покупатели, были насторожены; притом последних почти всегда было больше, чем первых – особенно рассматривать и торговаться было некогда. Брали, что есть, хоть затхлую, с комками гнили, и по цене, какая назначена, если она хотя немного была приемлемой. Однажды второпях Соне подсунули ведро муки, смешанной с мелом. Хлеб из нее расплывался в лепешку, был черный, горький и жесткий, но все-таки его пришлось есть несколько дней, пока не удалось что-то продать и купить другой муки. Да и тогда остатки не выбросили, использовали, чтобы посыпать формы.
При таком положении нечего было и думать о поездках в Саратов. Осенью сначала о. Константин, потом Соня побывали у отца, а больше не смогли. На поездку нужны деньги, а их не хватало на самое необходимое. То, что с трудом удавалось наскрести, посылали в Саратов на имя одной доброй женщины, взявшейся носить передачи; иногда они там кое-что добавляли в складчину. Этого было мало, но все-таки кое-что. Скоро и того не стало – в феврале о. Сергия отправили по этапу на место назначения, в Кунгур. Прямого этапного пути туда не было, значит, он должен был, может быть, неделями ожидать на промежуточных пунктах, где о нем никто не знал, и он ниоткуда не мог получить помощи.
В это время он был лишен и последней радости – писем из дома, но сам писал при каждой возможности, через день-два, хотя и не так регулярно, как из Саратова. Дети знали о нем все самое главное, а отвечать не могли. Отсылая очередное письмо, он сам не знал, где будет завтра. Можно было только несмело мечтать о том времени, когда, наконец тяжелый путь будет закончен, к нему приедет Соня и, по мере сил, постарается облегчить его положение. Едва ли эта мечта могла осуществиться, но она была.
Перед