Веления рока. Валентин Тумайкин

возит уголь для продажи». Происхождение этого слова можно объяснить тем, что в первое время для перевозки угля использовались именно «камазы», потом сгодились и другие грузовики, но и их водители все равно стали «камазистами». Придумали это выгодное занятие находчивые шоферы, работающие на предприятиях и в организациях, ни профиль которых, ни масштабы деятельности не имели совершенно никакого значения. В начале осени они договаривались с начальством, давали им «на лапу» и в течение нескольких недель или месяцев усердно возили уголь и продавали его всем желающим. Для «гаишников» их бизнес был божьим даром, подарком судьбы, манной небесной: «Хрен ли им не жить, – презрительно говорили бедные «камазисты», – мы сутками крутим баранку, а менты имеют побольше нашего». Хотя и сами они были не в убытке.

      Настя с Семеном несколько дней подряд просматривали хуторские дороги и вслушивались в каждый звук, напоминающий звук движущегося самосвала. Однако уголь к ним ехать не торопился. Машины были словно невидимки. Говорили, что вчера уголь купили дед Андрей, Жора толстяк. А когда и кто привозил им уголь, было непонятно. Так безрезультатно проходили дни за днями. Для достижения поставленной цели требовалось заполучить неограниченную свободу, поэтому Настя решила отпроситься с работы. Удача, как и беда, всегда приходит внезапно. Утром Настя только оказалась на улице, сразу же увидела бреющий грузовик. Она выбежала на середину дороги и помахала ручкой. Самосвал прибавил скорость и через десять секунд резко затормозил перед Настей, едва не зацепив ее левым подкрылком.

      – Ослеп, что ли! – крикнула Настя.

      Из кабины выглянул водитель – кучерявый, чернобровый, с ухмылкой во все лицо, но тут же выражение его лица сменилось и стало удивленно-веселым. У него и мысли не возникло как-то отреагировать на Настину реплику. Оглядев с ног до головы и раздев ее глазами, он залихватски воскликнул:

      – Поторгуемся?

      Настя, радуясь удаче, поддержала его настроение:

      – А что? Можно.

      Он скрипнул сиденьем, открыл дверцу и выпрыгнул, – стройный, в синих джинсах, белых кроссовках, в клетчатой рубашке с расстегнутым воротом. Весь с иголочки.

      – Начнем! – с хитрой улыбкой предложил он.

      – Чего? – спросила Настя.

      – Торговаться, чего же еще?

      – Начнем.

      – У тебя денег много?

      – Много.

      – Конкретней.

      – Не скажу.

      – Почему?

      – Потому. Может, ты меня ограбить хочешь?

      – Оскорбляешь. Такую красоту грех грабить, если только украсть, – это хоть прямо сейчас.

      – Даже так? Гляди ж ты, какой смелый! – возмутилась

      Настя.

      Он провел взглядом с ее голых красивых ног до легкой светлой кофточки, через которую отчаянно просвечивалась выпуклая грудь. Настя взглянула в его глаза. Ей показалось странным, что его нахальство не смутило ее, напротив, от этого сделалось даже приятно. Лицо девушки все засветилось.