Обратная сторона любви. Эрнест Владимирович Катаев

требовал постоянного обновления, но не об этом сейчас речь.

      После развода, Ира, само собой, осталась с матерью, но с ней жизнь подростку была не такой уж и солнечной. Излишняя общительность мамы доводила дочь до белого каления. К тому же столицу зачастили многочисленные родственники по деревенской линии (причём и с отцовской стороны), беззастенчиво вваливаясь к ним, нередко даже не предупредив. Иногда все спальные места были заняты и гости располагались на сон на полу. Из-за многочисленных посиделок столы (кухонный и обеденный в комнате и даже журнальный) были постоянно кем-то или чем-то заняты и девочке приходилось делать домашнее задание, чирикая буквы и цифры буквально на коленке – примостившись на подлокотнике кресла или дивана. Играла она, сжав и без того тонкие губы, лишь с приезжавшими детьми родственников, а они, как правило, были гораздо её младше. По сути, ей спихивали мелких, никогда не интересуясь – хочет ли она сама этого. Ирина злилась или скучала – деревенские дети ей были противны, убоги и неинтересны. Параллельно в квартире стоял несмолкаемый гул от одноклассников и друзей одноклассников, которые галдели, курили с её матерью и гостями, которые вообще не думали об удобствах хозяев.

      И потому с самого детства Ира невзлюбила гостей. Вообще. Никаких. В пику общительности матери. В пику навязчивости и бесцеремонному вмешательству в её личное пространство.

      С одноклассниками она поддерживала, конечно, приятельские отношения, но если бы они знали, как она едва терпит их. А ребята с удовольствием посещали их квартиру, многие по нескольку раз на дню в выходные, беспрестанно создавая фоновый шум, хлопали дверьми, занимали туалет, курили на кухне – не поесть толком, засиживались нередко допоздна, смотрели в телике свои программы…

      И ещё Ирина тайно ненавидела свою фамилию – Босоцкая, с ударением на первую «о», и каждому приходилось объяснять, что не на вторую. Это началось ещё с детского сада, когда мальчик, которому она нравилась, не придумал ничего лучше, и, кстати, с подачи своего старшего брата-раздолбая, принялся не только дёргать Иришку за косички, но и громко обзывать БосОтой. В шестнадцать лет (тогда выдавали главный документ с такого возраста) получив паспорт, Ирина изменила фамилию и стала Островская.

      Естественно – никого не спросив.

      Мать пришла в ужас, узнав об этой выходке своей тихони. И то только потому, что сама бесцеремонно влезла к ней в сумочку и взяла паспорт – «посмотреть». Разразился скандал, но дочь вдруг проявила такое упорство, что мать захлебнулась в собственной желчи.

      Людмила Онуфриевна тут же настучала бывшему мужу на дочь. Но к её раздражению он встал на сторону Ирины, лишь хмыкнув в ответ. Ему давно было понятно, чего из себя представляет дочка, а его мужские амбиции вполне реализованы рождением двух сыновей во втором браке.

      – Покажет себя ещё Ирка, вот увидишь, покажет, – сказал он нынешней жене Галине, кладя трубку. – Упрямая и решительная – в мать, а головастая – в меня.

      Георгий