Кортик. Анатолий Рыбаков

недолго. Бандиты удрали, оставив убитых. Одинокие лошади метались по полю. Красноармейцы ловили лошадей, расседлывали и по мосткам загоняли в вагоны. Бойцы быстро восстановили путь, и поезд двинулся дальше.

      В Бахмаче классный вагон отцепили от эшелона для дальнейшей отправки в Москву. Эшелон же сегодня должен был уйти на фронт.

      Перед отходом эшелона Полевой позвал Мишу. Они уселись в тени пакгауза: Миша – на земле, Полевой – на пустом ящике. Они сидели молча. Каждый думал о своем, а может быть, они думали об одном и том же. Потом Полевой поднял голову, улыбнулся Мише и сказал:

      – Ну, Михаил Григорьевич, что скажешь на прощанье?

      Миша ничего не отвечал, только прятал глаза.

      – Да, – сказал Полевой, – пришла нам пора расставаться, Мишка. Не знаю, свидимся или нет, так вот, смотри…

      Он вынул кортик и держал его на левой ладони. Кортик был все такой же, с побуревшей рукояткой и бронзовой змейкой.

      Продолжая держать кортик в левой руке, Полевой правой повернул рукоятку в ту сторону, куда смотрела голова змеи. Рукоятка вращалась по спирали змеиного тела и вывернулась совсем.

      Полевой отъединил от рукоятки змейку и вытянул стержень. Он представлял собой свернутую трубкой тончайшую металлическую пластинку, испещренную непонятными знаками: точками, черточками, кружками.

      – Знаешь, что это такое? – спросил Полевой.

      – Шифр, – неуверенно проговорил Миша и вопросительно посмотрел на Полевого.

      – Правильно, – подтвердил Полевой, – шифр. Только ключ от этого шифра в ножнах, а ножны у Никитского. Понял теперь, почему ему кортик нужен?

      Миша утвердительно кивнул головой.

      Полевой вставил на место пластинку, завинтил рукоятку и сказал:

      – Человека из-за этого кортика убили – значит, и тайна в нем какая-то есть. Имел я думку ту тайну открыть, да время не то… – Он вздохнул. – И таскать его за собой больше нельзя. Никто судьбы своей не знает, тем более – война… Так вот, бери… – Он протянул Мише кортик. – Бери, – повторил Полевой. – Вернусь с фронта, займусь этим кортиком, а не вернусь… – Он поднял голову, лукаво подмигнул Мише: – Не вернусь – значит, вот память обо мне останется.

      Миша взял кортик.

      – Что же ты молчишь? – спросил Полевой. – Может быть, боишься?

      – Нет, – ответил Миша, – чего мне бояться?

      – Главное, – сказал Полевой, – не болтай зря. Особенно, – он посмотрел на Мишу, – одного человека берегись.

      – Никитского?

      – Никитский на тебя и не подумает. Да и где увидишь ты его! Есть еще один человек. Не нашел я его здесь. Но он тоже ревский. Может, какой случай вас и столкнет… так что его и остерегайся.

      – Кто же это?

      Полевой снова посмотрел на Мишу:

      – Вот этого человека остерегайся и виду не подавай. Фамилия его Филин.

      – Филин… – задумчиво повторил Миша. – У нас во дворе тоже Филин живет.

      – Как его имя, отчество?

      – Не знаю. Я его сына знаю – Борьку. Его ребята «Жилой» зовут.

      Полевой