Кортик. Анатолий Рыбаков

значки: волк, скорпион и лилия. Что это все значит?

      Его размышления прервал дядя Сеня. Он вошел в комнату, снял пенсне. Глазки у него без пенсне маленькие, красные, как бы испуганные. Потом он водрузил пенсне на нос и спросил:

      – Как ты себя чувствуешь, Михаил?

      – Хорошо. Я уже вставать могу.

      – Нет, нет, ты, пожалуйста, лежи, – забеспокоился дядя Сеня, когда Миша попытался подняться, – пожалуйста, лежи! – Он неловко постоял, затем прошелся по комнате, снова остановился. – Михаил, я хочу с тобой поговорить, – сказал он.

      «Неужели о камере?» – подумал Миша.

      – Я надеюсь, что ты, как достаточно взрослый человек… гм… так сказать… способен меня понять и сделать из моих слов полезные выводы.

      «Ну, началось!»

      – Так вот, – продолжал дядя Сеня, – последний случай, имевший для тебя столь печальные последствия, я рассматриваю не как шалость, а как… преждевременное вступление в политическую борьбу.

      – Чего-чего? – Миша удивленно уставился на дядю Сеню.

      – Не понимаешь? Разъясню. На твоих глазах происходит акт политической борьбы, а ты, человек молодой, еще не оформившийся, принял участие в этом акте. И напрасно.

      – Как это так? – изумился Миша. – Бандиты будут убивать Полевого, а я должен молчать? Так, по-вашему?

      – Как благородный человек, ты должен, конечно, защищать всякого пострадавшего, но это в том случае, если, допустим, Полевой идет и на него напали грабители. Тогда – другое дело. Но ведь в данном случае этого нет. Происходит борьба между красными и белыми, и ты еще слишком мал, чтобы вмешиваться в политику. Твое дело – сторона.

      – Как это – сторона? – заволновался Миша. – Я ж за красных.

      – Я не агитирую ни за красных, ни за белых. Но считаю своим долгом предостеречь тебя от участия в политике.

      – Значит, по-вашему, пусть царствуют буржуи? – Миша лег на спину и натянул одеяло до самого подбородка. – Нет! Как хотите, дядя Сеня, а я не согласен.

      – Твоего согласия никто не спрашивает, – рассердился дядя Сеня, – ты слушай, что говорят старшие!

      – Вот я и слушаю. Полевой ведь старший. Мой папа тоже был старший. И Ленин старший. Они все против буржуев. И я тоже против.

      – С тобой невозможно разговаривать! – сказал дядя Сеня и вышел из комнаты.

      Глава 9

      Линкор «Императрица Мария»

      В Ревске становилось все тревожней, и мама торопилась с отъездом.

      Миша уже вставал, но на улицу его не пускали. Только разрешили сидеть у окна и смотреть на играющих ребят.

      Все относились к нему с уважением. Даже с Огородной улицы пришел Петька Петух. Он подарил Мише тросточку с вырезанными на ней спиралями, ромбами, квадратами и на прощанье сказал:

      – Ты пожалуйста, Миша, ходи по нашей улице сколько угодно. Ты не бойся: мы тебя не тронем.

      А Полевой все не приходил. Как хорошо было раньше сидеть с ним на крыльце и слушать удивительные истории про моря, океаны, бескрайный движущийся мир… Может быть, ему самому сходить в больницу? Попросить доктора, и его пропустят…

      Но Мише не пришлось идти в больницу: Полевой пришел сам. Еще издали,