Безумство. Андрей Лахтин

ты тут отдыхаешь, твои больные то и дело стараются поднять бунт против новых порядков, приглядел бы ты за ними, провёл бы беседу.

      После этого замечания, врач без лишних шорохов, мягко ступая по комнате отдыха приблизился к дивану и поспешил слиться с ним воедино, исчезнув почти полностью.

      – Что же, надо идти к моим, так и знал, что кто-то воспримет эксперимент в штыки. Бернард, мне нужно покинуть тебя! – сказал Жак.

      Но Бернард не хотел делить своё общество с человеком-диваном, писарем и давящем спокойствием комнаты отдыха, он произнёс:

      – Пожалуй, я пойду вместе с тобой, что мне тут делать?

      – Не стоит так переживать, рядовой случай. И вряд ли ты там откроешь что-нибудь новое для себя. Отдохнул бы лучше, коли выдалась возможность. Знал бы ты, как я тебе сейчас завидую. Я – человек подневольный! Сказали – пошёл выполнять.

      – Но всё-таки ты меня уже достаточно заинтриговал, хоть составлю тебе компанию по дороге.

      Жак пожал плечами, оглянулся вокруг, выдохнул весь воздух, который только мог и неохотно согласился. Они оба двинулись по лечебнице по направлению, которое то и дело забывал Жак.

      – Ну вот, мы пришли! – сказал тот. – Это комната моих пациентов, тебе туда заходить не рекомендуется, так как их поведение настолько шокирует, что у тебя появится столько вопросов. Столько! Да мне всего рабочего дня не хватит, чтобы рассказать тебе всю их историю, а у меня работы полно.

      Бернард не выдержал нарастающей интриги и немного приоткрыл дверь палаты. Там на скрип двери обернулись: Женщина, лет сорока, престарелый мужчина неопределённого возраста и 50-летний совершенно невменяемый больной, руки которого были изрисованы красной гуашью, будто он вырисовывал ими картины.

      – Кто это ещё? – поинтересовался у Жака Бернард.

      – Интересные люди. Как известно у нас, как и во всяких клиниках, существует гендерное распределение на мужские и женские палаты, но эти господа и дама уверены что они влюблены друг в друга, однако их безумие не даёт им почувствовать любовь в привычном нам понимании. Они вообще утверждают, что их любовь имеет только функциональное значение. Приятно им быть вместе и всё тут, не разберёшь. Но чувств не испытывают.

      – Похоже на теория стакана воды! – в очередной раз сумничал Бернард, чем вызвал вопросительное выражение лица у Жака. Не дожидаясь самого вопроса, Бернард продолжил пояснять. – Был такой принцип на заре Советского союза, согласно ему всяческое совместное проживание сводилось к инстинктивному удовлетворению потребностей. Секс приравнивался к утолению жажды стаканом войны, отсюда и название. Видимо и эти так живут.

      – Не исключено, спасибо за гипотезу, коллега. – деловито сказал Жак и зашёл в комнату, закрыв дверь на ключ с внутренней стороны.

      Бернард принялся записывать увиденное и заявленное им в свой журнал, который он прислонил к стене, так как вокруг не было