Хроники Нордланда. Цветы зла. Наталья Свидрицкая

Лары! А вы отказались его искать!!!

      – Мы не отказывались. Я – не отказывалась. Я не смогла.

      – Ложь!!! – Гарет больше не сдерживался, старая обида накрыла его с головой. – Ты?!! Ты самая могучая луа на этом Острове, и ты – не смогла?!

      – Тебе следовало бы получше владеть собой, Виоль. – Нахмурилась Мириэль. – Да, я – не смогла. Ты знаешь, что мы, эльфы, не умеем бороться с некромантией. Это – не наша магия, не наш мир. Некромантия не в силах коснуться нас, а мы не в силах как-то повлиять на неё, опознать её, бороться с ней. Твой брат был во власти именно некромантии, именно чёрных человеческих чар. Эти чары сильны и сейчас. Всё, что я могу, это сохранять неприкосновенными от этой мерзости границы Элодисского леса. И я рада сказать тебе, что Сетанта Ол Таэр жив, и что он сейчас – здесь, в этом лесу. Он дома. Птица его души недавно впервые ожила и поднялась в воздух.

      Гарет был так счастлив услышать это, что забыл даже свои обиду и гнев.

      – Значит, я правильно еду, – воскликнул он, – он в Торжке?!

      – Нет. Тебя заманивают в ловушку. – Сообщила Мириэль. – Это довольно опрометчиво со стороны тех, кто задумал повредить моему правнуку в моём лесу. Возьми вот это. – Она протянула ему два серебряных кольца, в виде серебряных проволочек и зелёных и бирюзовых травинок, изящной вязью переплетённых друг с другом. – Пока на вас с братом эти кольца, вам не страшны ни стрела, ни арбалетный болт, ни кинжал, ни яд. Вернись на Королевскую дорогу, и предоставь этих безумцев мне.

      – Но я бы хотел…

      – Вернись на Королевскую Дорогу. – С мягким нажимом повторила Мириэль, и глаза её на миг блеснули красным – не приглушённым, золотисто-красным, как у Ол Донна, а ярким, как рубин, огнём. И Гарет молча поклонился, не посмев спорить. Мириэль была не только королевой и ведьмой; она была пророчицей, оракулом эльфов. Её слушали все, ведь её слова были не просто словами – за ними стояло предвидение. Ему очень хотелось бы повидаться с теми, кто поджидал его в ловушке… Но ничего. У него был тот, кто его туда заманил.

      До Июса добрались уже в глубоких сумерках. Гэбриэл ехал на своей собственной лошади, на своей вороной Красавице, и ему по-детски казалось, что все видят, как он едет, и смотрят на него. Он страшно гордился своей лошадью, она хоть и не была чистокровкой, как кони священников и князя, но казалась гораздо красивее и изящнее коней остальных воинов, а начистил он её так, что её круп только что солнечные зайчики не пускал во все стороны. Ему ужасно хотелось проскакать на ней галопом, только пока что повода не было. В предыдущей деревне он купил и скормил ей столько морковки, сколько смог найти, наслаждаясь тем, как охотно она хрупала угощение. Савва над ним посмеивался:

      – Ты ещё женись на ней и в постель к себе забери! – Но Гэбриэл не обижался.

      – Я с раннего детства мечтал о своей лошади. – Признался ему со смущённой улыбкой. – И вороные мне всегда больше всего на свете нравились!

      – Здорово, когда мечты сбываются. – Савва зевнул, кивнул ему на свет впереди:

      – Смотри-ка,