Собор Парижской Богоматери. Виктор Гюго

приблизился к балюстраде.

      – Что угодно, сударыни? – учтиво спросил он.

      – О, ничего! – смутившись, ответила Лиенарда. – Это моя соседка, Жискета ла Жансьен, хочет вам что-то сказать.

      – Да нет же, – зардевшись, возразила Жискета. – Лиенарда окликнула вас «мэтр», а я поправила ее, объяснив, что вас следует назвать «мессир».

      Молодые девушки потупили глазки. Незнакомец, который не прочь был завязать беседу, улыбаясь, глядел на них.

      – Итак, вам нечего мне сказать, сударыни?

      – О нет, решительно нечего, – ответила Жискета.

      – Нечего, – повторила и Лиенарда.

      Высокий молодой блондин намеревался было уйти, но две любопытные девушки не желали так легко выпустить свою добычу из рук.

      – Мессир, – со стремительностью воды, врывающейся в открытый шлюз, или женщины, принявшей твердое решение, быстро обратилась к нему Жискета, – вам, значит, знаком этот военный, который будет играть роль Пречистой Девы в мистерии?

      – Вы желаете сказать – роль Юпитера? – спросил незнакомец.

      – О да! – воскликнула Лиенарда. – Какая она дурочка! Вы, значит, знакомы с Юпитером?

      – С Мишелем Жиборном? Да, знаком, сударыня.

      – Какая у него замечательная борода! – сказала Лиенарда.

      – А то, что они сейчас будут представлять, красиво? – застенчиво спросила Жискета.

      – Великолепно, сударыня, – без малейшей запинки ответил незнакомец.

      – Что же это будет? – спросила Лиенарда.

      – «Праведный суд Пречистой Девы Марии» – моралите, сударыня.

      – А! Это другое дело, – сказала Лиенарда.

      Последовало краткое молчание. Неизвестный прервал его:

      – Это совершенно новая моралите, ее еще ни разу не представляли.

      – Значит, это не та, которую играли два года тому назад в день прибытия папского посла, когда три хорошенькие девушки изображали…

      – Сирен, – подсказала Лиенарда.

      – И совершенно обнаженных, – добавил молодой человек. Лиенарда стыдливо опустила глазки. Жискета, взглянув на нее, последовала ее примеру. Незнакомец, улыбаясь, продолжал:

      – То было очень занятное зрелище. А нынче будут представлять моралите, написанную нарочно в честь принцессы Фландрской.

      – А будут петь пасторали? – спросила Жискета.

      – Фи! – сказал незнакомец. – В моралите? Не нужно смешивать различные жанры. Будь это шуточная пьеса, тогда сколько угодно!

      – Жаль, – проговорила Жискета. – А в тот день мужчины и женщины вокруг фонтана Понсо разыгрывали дикарей, они сражались между собой и принимали разные позы, когда пели пасторали и мотеты.

      – То, что годится для папского посла, не годится для принцессы, – сухо заметил незнакомец.

      – А около них, – продолжала Лиенарда, – было устроено состязание на всяких духовых инструментах, которые исполняли возвышенные мелодии.

      – А чтобы гуляющие могли освежиться, – подхватила Жискета, – из трех отверстий фонтана били вино, молоко и сладкая настойка. Пил кто только хотел.

      – А