Сталкер. День саранчи. Александр Петров

вдалеке проржавевшие вагоны. Они стояли прямо на путях. За ними можно было разглядеть покосившийся столб ЛЭП, провода свисали почти до земли, спутавшись в какой-то дикой причёске.

      Небо было таким же серым и хмурым, как с утра. Назревал дождик, но к этому уже привыкли все. В Зоне вечная осень. Хотя выпадают и тёплые деньки. Правда, редко.

      Через полтора часа меня пришёл сменить Малой. Он сыто рыгнул, утирая губы тыльной стороной ладони. И, похоже, был доволен жизнью.

      – Иди, перекуси, – сказал он, закидывая за плечо свой АК-103.

      – Никогда так не делай, – ответил я.

      Он удивлённо поднял брови.

      – Ягуар, ты чего?

      Я показал на его автомат, закинутый за плечо.

      – Вот так никогда больше не делай. Иначе сожрут, а ты и охнуть не успеешь.

      – Так никого ведь…

      – Не факт. Вагоны видишь?

      Он прищурился, потом кивнул.

      – Вижу.

      – Там, вроде, пусто. А, может, и нет. Сиди и наблюдай. И ствол держи наперевес, а не за спиной. Понял меня?

      Малой напряжённо облизнул губы и закивал.

      – Ага.

      – Молоток. Давай, бди!

      Я стал спускаться с насыпи. В тоннеле под мостом, где мы сделали привал, оказалось довольно уютно. Высокие кусты с обеих сторон скрывали человека почти целиком. Платон с майором стояли возле другого края тоннеля и что-то обсуждали. Костыль лихо ковырялся в банке с тушёнкой, Фантик курил, а Геша и француз дремали. Только Светка, видимо, не зная, чем ещё заняться, чистила автомат. Полная идиллия, которую я нарушил ненароком.

      – Хорош сторож, блин, – сказал я, пихнув сопящего Гешу в бок.

      Он перевернулся, отмахнулся и пробурчал:

      – Никто ничего не тронул, в натуре. Кипеж не поднимай, братан.

      – А если бы тронул?

      – А-а! – Геша зевнул. – Фигня!

      Я сел, вытащил тушёнку и принялся за еду, наблюдая за округой. Видно было плохо, обзор закрывали кусты, но и нашу честную кампанию тоже не разглядеть снаружи. Оставалось ещё половина банки, когда сверху, с насыпи, донёсся приглушённый свист. Это был сигнал. Что-то случилось. Платон резко обернулся, окинул взглядом тоннель и жестом показал мне, мол, иди, проверь.

      Возражать не имело смысла. Я просто оказался с нужной стороны насыпи. Пришлось бросить остатки трапезы и взяться за оружие. Остальные тоже насторожились – майор прошёлся по тоннелю, пинками разбудив дремавших людей. Я поднялся наверх, заметив, что Малой залёг за рельс, наставив автомат в сторону вагонов. Лицо у него было немного бледноватым.

      – Ну? Что тут? – спросил я, опускаясь на землю рядом с ним.

      – Там, – он указал на вагоны.

      – Что?

      – Звук…какой-то…нехороший.

      Я прислушался. Такое бывает. Сидит человек, напряжённо наблюдает и вдруг мурашки по спине, скребёт что-то совсем рядом, адреналин скачет вверх, начинается паника. Организм рефлекторно готовится бежать или драться. Проходит минута. Две. И ничего. Показалось. Нервишки просто сдали.

      Опять же, бывает.

      Я сперва решил, что у Малого тоже нервы расшалились. Сидит,