Хроники Оноданги: Душа Айлека. Денис Викторович Блажиевич

Савельевна…– из трюма выбрался перемазаный механик в вдвешной тельняшке.

      – Сдох наш, япошка. Как есть сдох.

      – Коленька, ты же можешь…

      – Не, Савельевна. – механик уселся на палубе, вытащил пачку бело-коричневого Памира.

      – Вот если бы наш Краснопартизанский машиностроительный… А здесь нет. Сгорела хренотень и сдох Мицубиси. Сгорела хренотень а КАПМАШ тока пропердится. Восток и Запад и вместе им не сойтись – неожиданно Киплингом закончил свое выступление механик. Окутался клубами сизого пахучего дыма. Сидел неподвижно пока катер не подошел совсем вплотную. Сейнер качнулся с одного борта на другой, но его капитан устоял на месте. На катере открылось окошечко. Оттуда сначала появился сильный локоть, а затем победное лицо с грустными запорожскими усами.

      – Здорово, ребята. Че, не клюет?

      – Здравствуй, Аркадий Петрович – нестройно отозвались рыбаки.

      – Капитан у вас какой-то невеселый. Че, капитан, обломилось? Обломилось…

      – Чего ты лыбишься, Парамонов? – Савельевна перешла в наступление.

      – Прыгаешь на своем драндулете. Вот и прыгай.

      – Это ты, Катя, зря…

      – Прыгай, прыгай....Водитель помидоронесущей маршрутки.

      – Привет, пап…

      – Семка, я где тебе сказала быть?

      – Сынок…– запорожские усы пошли в разные стороны. Аркадий Петрович снял пиночетовку и вытер лоб.

      – Гляди, что у меня есть…

      Капитан вытащил яркий сверток и бросил его сыну. Это была модель боевого корабля.

      – Ух, ты. Клево.

      – Что сказать надо, Семка – вмешалась мама.

      – Спасибо, папа.

      – Скажи-скажи ему сынок… Просто зла на тебя не хватает, Парамонов. Если бы мы эту рыбу продали уже бы в следующем году в новый дом въехали. А теперь…

      – Ты меня, Катя, на слезу не бери…

      – Да ну тебя....– отмахнулась Катя – Когда дома будешь?

      – Недельки через две… Вы теперь куда?

      – К Лебяжьей Балке…Ваших там нет?

      – Катя!

      –Дурак ты, Парамонов.

      – Сема.

      – А?

      – Не сломай боевое судно… И это мамку нашу это…Понял? Касатонов! – крикнул капитан. Молодой матрос с пачкой цветных листовок, перекрещенных бечевкой, подбежал к борту и бросил ее на палубу сейнера.

      – Что это? – спросила Катя.

      – Наглядная агитация.

      – Все голоснем. – отозвался механик. – Москва для Шершавкина это то что надо. Это такой человек. Даже тюрьма от него бегает.

      Механик с кривой улыбкой смотрел на листовку в своей руке. Там был изображен довольно молодой человек с припухлыми детскими щеками и взрослыми пожилыми глазами. На Шершавкине был двубортный пиджак цвета консервированных оливок и узкий атласный змеиный галстук. От плеча Шершавкина шла вверх рука с бело-розовым кулачком зефирной консистенции. Тем не менее надпись под портретом была брутальна и щетиниста.

      – Вор знай свое место!

      – Дорогой ты наш – окурок Памира с тихой невозмутимой медлительностью жег лицо Шершавкина. –