Роялистская заговорщица. Жюль Лермина

упорны в ваших подозрениях. Позвольте мне, несмотря на всю мою дружбу, на все уважение, какое я к вам питаю, не вторгаться в святая святых вашей души. Я вижу, что совершенно напрасно остановил вас, имея целью передать вам одно предложение.

      – Предложение? Мне? От имени кого?

      – Зачем вам знать это, раз мое предложение не может быть принято.

      – Отчего вы так думаете?

      – Одно только слово.

      И Тремовиль протянул ему руку через стол:

      – Считаете ли вы меня, несмотря на всю вашу строгость, за человека, неспособного на подлость?

      – Конечно.

      И Лорис незаметно для самого себя вложил свою руку в руку Тремовиля, который ее крепко пожал. Лорис слегка вскрикнул:

      – Я вам сделал больно? – с беспокойством спросил Тремовиль.

      – Пустяки. Царапина, которую я получил сегодня в плечо и которая еще не перевязана.

      – Дуэль?

      – Нет, маленькая стычка… с одним нахалом, который вздумал нанести оскорбление одной прелестной девушке, я его проучил немножко.

      – А, странствующей рыцарь… с вечно обнаженной шпагой за дам… Что бы сказала некая маркиза, не хочу называть ее, если бы она узнала об этом храбром подвиге…

      – Глупом подвиге – я уже раскаиваюсь, что вмешался в эту историю.

      И в двух словах он рассказал ее. Тремовиль рассмеялся.

      – И вы еще упрекаете нас… что мы служим Бонапарту, а вы сами-то, несговорчивый, являетесь защитником Робеспьерова отродья. Признаюсь, виконт, вы попали еще в лучшую компанию, чем мы.

      Лорис снова покраснел, ему не понравилось, что о Марсели, имени которой он ни разу не назвал, говорят так грубо.

      – Не будем об этом говорить, – сказал он, – и чтобы искупить мою вину, я готов смиренно выслушать то, что вы собирались мне сообщить.

      – Слава Богу. Вот в чем дело, любезный друг. Как вы знаете, немедленно после этой комедии Шан-де-Мэ мы должны отправиться в дорогу, чтобы присоединиться к де Бурмону?

      – Неужели вы будете присутствовать при том, что вы сами назвали комедией?

      Тремовиль усмехнулся:

      – Нам приказано, мой милый, и, как вы знаете, солдат не рассуждает. Мы должны быть на месте. Там будет маркиз Тревек, барон Водеваль, Гишемон, одним словом, все ваши друзья, только один не явится на призыв.

      – Вероятно, кто-нибудь, кто разделяет мои взгляды, кто одумался.

      – Нет… Он не явится, потому что умер.

      – Кто такой?

      – Де Шамбуа, поручик четвертой роты.

      – Бедный малый… храбрец.

      – Он три дня как убит на дуэли.

      – Он? Наш лучший боец?.. С кем он дрался?

      – С одним офицером уланского полка.

      – Надо отомстить за нашего друга.

      – Он уже отмщен. Сегодня утром этот офицер убит.

      – Вы дрались с ним?

      – Я? – повторил Тремовиль, пожимая плечами. – Драться с этим якобинцем?! Ведь это был один из самых отчаянных.

      – Однако Шамбуа дрался с ним.

      – И совершенно напрасно… всегда можно найти кого-нибудь,