Тюремный шлейф. Горькое молоко – 2. Владимир Козлов

На него даже штраф был не наложен. Беда в припадке ярости изрядно изуродовал автомобиль такси.

      – Как – так? – удивился директор. – Почему школа не знает?

      – Милиция и суд не нашли острой необходимости в этом, – сказал участковый, – посчитали, что Беда действовал в интересах избегания травмы, но факт порчи такси и нанесение мелких телесных увечий водителю остался за ним. На пешеходном переходе таксист, грубо нарушил правила и слегка совершил наезд на Беду, от чего тот получил лёгкий ушиб в бедро. Беда в гневе ногой смял дверцу автомобиля и несколько раз ударил в лицо водителя. Он очень агрессивен и изворотлив на язык. Ему было, у кого этому учиться. Посмотрите, где он живёт. Ведь Новая стройка считается рассадником самого наглого и криминального контингента нашего города. А его родственники Иван Беда, Захар Минин, были самыми отъявленными хулиганами в пятидесятых и шестидесятых годах. И нельзя со счетов скидывать, что по соседству с вашей школой живёт вор в законе Часовщик. А, этот факт я скажу вам, для нас малоприятен. Таким подросткам, как Беда свойственно заглядывать в рот отпетым уголовникам. Они подражают им во всём, а нам с вами приходиться после искоренять их повадки и чистить головы от мусора.

      – А не лучше ли таких каторжников, как этот Часовщик совсем из тюрьмы не выпускать, – выдал реплику завуч.

      – У нас в стране пока нет пожизненного заключения, но за Часовщиком наша милиция глаз не спускает. При первой возможности мы его вернём на нары. Сами посудите у этого Часовщика в вашей школе учиться масса детей его знакомых и приятелей. И если все дети будут последователями криминального прошлого Часовщика, то у нас будет не один Беда, а думаю больше дюжины. А стеклянных снайперов мы обязательно поймаем, – сказал он в заключение и сам себе похлопал в ладоши.

      Поверив его словам, все учителя облегчённо вздохнули.

      Одна Зинаида Васильевна, осталась при своём мнении. Она хорошо знала, как участковый исполнял все прихоти Часовщика. И то, что сейчас выдал участковый, – это была не его личная позиция, – это было его вероломное лицемерие.

      На этом педсовет закончился. Директор всех распустил, попросив остаться на минуту Зинаиду Васильевну.

      – Зинаида Васильевна, моя просьба к вам частного характера.

      – Я вся во внимании Михаил Иванович, – сказала она.

      – Зинаида Васильевна, ваши окна выходят на мои окна. Вас не затруднит, с восьми до девяти вечера понаблюдать на улицу. Я хочу развеять ложные мысли о Беде, да и вы сами не меньше меня заинтересованы в этом.

      Она понимала, что директор сейчас кривит душой. Он всеми фибрами ненавидел Беду, за то, что он много придавал хлопот лично ему, а не школе. Хотя в предвзятости он ранее замечен не был.

      «Завтра бы не забыть переговорить с Бедой», – подумала она.

      – Хорошо Михаил Иванович, по возможности, я буду поглядывать на улицу, –