Герои на дороге не валяются. Волшебные хроники. Любовь Николаевна Сушко

мне одному и следовало.

      – Вот в том-то и беда, что на большее ты не годишься, – в сердцах бросил ему Жрец, но говорить ничего более не стал.

      Казалось ему порой, что царевич и не Гороха, а его собственный сын. И откуда только такая догадка в душе его одинокой взялась, придумать он не мог, но не проходила она и все, хоть тресни. Чувствовал он родную душу.

      Они были в одной ладье, и должны были бороться с обидчиком вместе.

      Хорошо, хотя бы чертей еще не подключили, а то бы плохо Балде пришлось, против такой стаи и Балда мог оказаться бессильным.

      Вот потому в лесу и начался переполох, как только черти завидели Балду, так до одури все и визжали, хуже, чем когда мухоморы жевали, без мухоморов, словно пьяные сделались.

      Они помнили, как он даже черта Федора вокруг пальца обвел, об остальных и говорить нечего. И очень им не хотелось снова в дураках оказаться.

      А между тем Балда спрыгнул с коня, которого ему выделил на дело царь Горох, подошел к камню перепутному – его ни один путешественник объехать никогда не мог – обязательно останавливался.

      Остановился Балда и прочитал все, что там было написано.

      – И читать обучен, – шепнул черт Макар, черту Захару.

      – А то, – подтвердил с гордостью тот, словно это он Балду грамоте учил.

      И больше ничего сказать черти не успел, в тот момент волк и завыл яростно.

      Он сразу заметил, что царевича, которого он заждался, ему подменили прямо на глазах. Издалека волк увидел, или унюхал, что царевичем тут и не пахнет.

      Вроде бы Балда с волком нашим еще не сталкивался, но тот от чертей столько всего наслышался, что, заранее готов был расписаться в своей беспомощности.

      Балда между тем уселся на траву, все еще то на коня, то на надписи глядя, и почесал макушку. Это было верным признаком, что он не глуп, и волку, который тут службу нес, трудно с ним придется.

      Черти медленно стали выходить из своих укрытий, готовые, впрочем, сбежать при малейшей опасности. Но пока Балда казался каким-то очень тихим, задумчивым, вот и хотели ближе посмотреть, он или парень только издалека на него похожий пожаловал к ним, к перепутному камню.

      Но настроен на этот раз парень, как и обычно, был мирно. Улыбался почти ласково, хотя черти никогда своим глазам не верили. А после близкого знакомства с Балдой и подавно.

      – И что мне делать прикажете? – спросил он.

      – Царевич коня сплавил, – подсказал чертенок Зосима, который старую сказку лучше других знал. Он Баюна несколько раз слушал, все запоминал и помнил хорошо.

      – Ага, дождетесь, я его только получил, и уже отдавай вам. Тоже мне умники, пока я с Драконами дерусь, совсем от рук отбились.

      – А что, тебе конь жизни дороже? – не унимался Зосима, ему хотелось, чтобы сказка правильная была, такая же, как та, которую он запомнить успел. Чертенок и сам слыл самым правильным из своих собратьев.

      Волк не слышал, что ответил Балда, он понял, что останется голодным,