Неразгаданное сердце. Барбара Картленд

баловала, то не сдержу слова. Но ты не раз убеждалась в том, что я умею добиваться своего, – заявила миссис Клей. – Я бы не подталкивала твоего отца к тому, чтобы он стал мультимиллионером, если бы не знала одного: когда у человека сильная воля, он добьется всего на свете, чего только пожелает. Это ультиматум, Вирджиния! И предупреждаю тебя, ничто не помешает мне выполнить мою угрозу.

      Наступило молчание. Вирджиния закрыла лицо руками.

      – Так каков будет твой ответ? – спросила миссис Клей, и ее неприятный резкий голос эхом разнесся по всей комнате.

      Вирджиния отняла руки от лица и внимательно посмотрела на мать.

      – Мне как-то… не верится! – запинаясь, проговорила она. – Никогда бы не подумала, что… ты… моя мать… будешь так со мной обращаться.

      – Станешь постарше, еще спасибо скажешь, – уверенно произнесла миссис Клей. – Итак, Вирджиния, ты обещаешь мне, что выйдешь замуж за маркиза на следующий день по его приезде и отправишься с ним в Европу в качестве его жены?

      Вирджиния поднялась со стула и подошла к матери.

      – Я ничего не обещаю, мама! Как я могу связать свою жизнь с человеком, которого никогда не видела и которому я нужна только из-за денег? Я хочу выйти замуж когда-нибудь, но за того, кого полюблю и кто полюбит меня.

      Миссис Клей расхохоталась, откинув назад голову. У нее был некрасивый смех, совсем не заразительный.

      – Кто полюбит тебя! – насмешливо повторила она. – И ты считаешь такое возможным? Неужели ты так глупа, так несообразительна, чтобы воображать, будто какой-то мужчина тебя полюбит ради тебя самой? Пойдем!

      Она схватила дочь за руку и потащила к большому позолоченному зеркалу, висевшему на стене гостиной между окнами.

      – Полюбуйся на себя! Хорошенько полюбуйся! – безжалостно потребовала миссис Клей. – А теперь найди мне хоть одного, кто бы женился на тебе не ради твоих денег. Посмотри! Посмотри, и увидишь, что ты собой представляешь.

      Будто под гипнозом Вирджиния исполнила приказание матери и взглянула в зеркало. Она увидела свою мать, стройную, почти на грани худобы, с тонкой талией, элегантно подчеркнутой дорогим платьем, и украшениями вокруг длинной шеи: привлекательная женщина, которая не затеряется в толпе своих элегантных сверстниц.

      Потом она посмотрела на себя: маленькая, едва по плечо матери, до нелепости раздавшаяся в ширину. Глаза на лице с пухлыми щеками и множеством подбородков, почти совсем закрывших шею, тонули в розовых складках. Сквозь тонкие газовые рукава просвечивали плечи, раздутые, как воздушные шары, а руки, которые она инстинктивно поднесла к лицу, были красными, с короткими толстыми пальцами. Талия едва обозначена и, как говорится, в три обхвата. Платье на ней выглядело ужасно, но она знала: будь оно нормального размера, вид был бы не такой отталкивающий. Прямые тусклые волосы неопределенного цвета словно в насмешку уложены в модную прическу.

      Она все смотрела и смотрела на себя, когда ее мать произнесла почти с отвращением:

      – Теперь ты понимаешь, о чем я говорю?

      Вирджиния