Бес в ребро, или Бешеный ёжик в мужских трусах. Алексей Петрович Морозов

как – при чём? Он должен жениться на мне. Обещал.

      – Ага, год назад… Запомни, если мужчина год не исполняет обещание, то не выполнит его уже никогда…

      – Значит, надо успеть выжать из него всё что возможно, а потом уж пусть бросает…

      – Ты стала циничной и жестокой, доченька…

      – Зато мы теперь не в бараке!

      – Ох, не знаю, доченька, не знаю… В бараке бывает лучше, чем во дворце…

      Зазвучал дверной звонок. Любаша вскочила, быстро побежала к двери и открыла её. Вошёл Дмитрий с чемоданчиком в руке, поставил его на пол. Некоторое время Ольга Ивановна, вздыхая и с очевидным неодобрением покачивая головой, наблюдала как Дмитрий и Любаша прямо у входа бурно целуются и обнимаются, затем отвернулась и продолжила своё вязание.

      Наконец, нацеловавшись и наобнимавшись, Дмитрий и Любаша направились к Ольге Ивановне.

      Дмитрий поцеловал Ольгу Ивановну в щёчку и вежливо, но игриво поприветствовал её:

      – Здравствуйте, дорогая тёща!

      – Свидетельство о браке предъявишь – буду тёщей… – недовольно съехидничала Ольга Ивановна.

      – Ох, Ольга Ивановна, какой же вы консерватор! Любовь, Ольга Ивановна, в свидетельствах не нуждается!

      – Так смотря какая любовь… Иная только со свидетельством…

      Дмитрий и Любаша, никак не среагировав на очередной язвительный пассаж Ольги Ивановны, вновь начали обниматься и целоваться.

      Ольга Ивановна встала, и, оставив вязание на столе, медленно пошла из холла в свою комнату, на ходу недовольно бурча:

      – Телячья нежность…

      Дмитрий, расслышав только часть сказанного, оторвался на секунду от Любаши:

      – Что – телячье?

      – Да вот думаю, телячью отбивную тебе, что ли, сделать?.. – не оборачиваясь, на ходу отозвалась Ольга Ивановна.

      – Ага, только рёбра не отбейте…

      Ольга Ивановна, ничего не сказав в ответ, зашла в свою комнату.

      Любаша взяла Дмитрия за руку и повела его к дивану, всматриваясь в него влюблёнными глазами, усадила его рядом с собой:

      – А ты не жалуешь мою маму, Димочка…

      – С чего ты взяла?

      Любаша попыталась смягчить неприятную тему:

      – Ну… эти пикировки… Вроде и шутя, но как-то всё-таки зло…

      – Просто ей не следовало бы указывать, когда мне идти под венец…

      – Но ведь интересно же…

      – Кому?

      – Нам обеим. Прежде всего, мне…

      – Ну тебе – ладно, а она-то тут при чём?

      – Так мама же. Болеет за меня…

      – Пусть на стадион идёт болеть, а тут не хоккей!

      Любаша, закрыв лицо ладонями, вдруг заплакала:

      – Значит, ты никогда на мне не женишься…

      – Ну почему же – никогда? Скоро… Очень даже скоро…

      – Год уже повторяешь – скоро, скоро, скоро… Мама говорит, если мужчина не сделал обещанное за год, то уже не сделает никогда…

      – Опять мама! Я же не маму твою люблю, а тебя!

      – Любишь