Калки. История одного воплощения. Часть вторая. Вячеслав Владимирович Камедин

одно, – заулыбался Саша, – сейчас я не хочу ни с кем, кроме тебя… да и не смогу… Я не смогу тебя изменить…

      – Ты такой хороший, Саша, – Инга обняла его и прижалась.

      Свернув влево, они вышли на Рыбацкий причал. Было уже около девяти вечера. Гуляли пары, много было молодежи. Многие целовались…

      – Давай спустимся к воде, покормим чаек, – предложила Инга. – У тебя осталась та лепешка?

      – Добрый день, молодые люди, – вдруг услышали Саша и Инга за спиной, когда бросали кусочки хлеба прожорливым водоплавающим. – Милостиво простите за то, что вторгаюсь в ваши идиллию. Но я не смог не подойти и не выразить восхищение перед вами…

      Они обернулись. Перед ним стоял мужчина лет пятидесяти в белой футболке и в белых шортах с широкой резинкой на поясе, таких коротких, что быть может, когда он садился, видны были плавки, если он носил плавки. У него была густая рыжая бородка в шарлатанском стиле, и на нём была капитанская фуражка с якорем вместо кокарды.

      – Позвольте представится, Аксёнов Михаил Николаевич, писатель…

      – Вы писатель? – переспросил Саша, когда они с Ингой назвали свои имена. Тот кивнул и… зачем-то поправил гульфик (вероятно, думая, это никто не заметит). – Инга тоже писатель, поэтесса. Скоро выйдет ее книга…

      – О! Как здорово встретить собрата по перу! – воскликнул Аксёнов.

      – Я сомневаюсь, Саша, что книга вообще выйдет, – смутилась Инга. – Вы сказали, что хотели выразить восхищение… В чем? – увела она от темы про стихи.

      – О! да. Я видел много пар. Поверьте мне, но вы такая особенная. Я как писатель обладают экстрасенсорными способностями и вижу, ваша пара излучает столько любви…

      – Спасибо, – улыбнулась Инга.

      – О! Не надо благодарности, – писатель снова поправил гульфик. – Если бы в мире было столько любви, сколько в вас, то в мире не было бы насилья…

      – Мы живем здесь недалеко, на улице Ефремова, – сказал Саша, – там есть сквер… как его?

      – Севастопольских курсантов, – напомнила Инга.

      – …да. Если хотите, можем погулять пообщаться?

      – Охотно, – обрадовался Аксёнов и запустил руку в свои шорты, уже там что-то поправил, и быстро достал обратно. – Сейчас такие теплые вечера, я в большим удовольствием доставлю вам компанию. Скажите, Инга, вы уже публиковались?..

      – Ох, нет… Мне обещал… один человек опубликовать мой сборник. Но у нас с ним произошло… скажем, так некоторое недоразумение… Но я даже рада этому, мир ничего не потерял…

      – Инг, мы говорили же, мы всё равно издадим… Да и Григорий мне должен…

      – Саш, я не хочу об этом, – оборвала Инга. – А вы прозу пишете? О чём?

      – Я работаю в очень редком жанре чувственной литературе, – рассказывал Аксёнов, когда они пришли в сквер Севастопольских курсантов и сели на скамеечку. – А о чём? О чувствах. Если говорит просто, это эротические рассказы и зарисовки…

      – Да? Очень любопытно. А о чем вы сейчас пишете?

      – Вы меня простите, но я не люблю расскрывать сюжет еще недовершенной вещи. Могу рассказать о рассказе, который уже готов…

      – Расскажите,