Другое. Сборник. Антон Юртовой

череда

                                     в объятьях

                                           мироздания

      толкает к одному —

                            к погибели.

      Себя рассудком

                 у роковой черты нам не дано принять.

      •

      Мы всё ещё заботимся о славе,

                                    о том, что время

                                          в мёде растворится

      и нас обдаст живительной росой.

      •

      Уж эти росы, —

              в ярких свежих каплях оседающие

                                                           по ночам

                                            или с приходом зорь

                                                                   избытки

                                                                испарений, —

       так густо окропившие

                                           стихи

                                                 и прозу!

      •

      Ещё в зародыше

                иронией и пошлым пересудом

      прожигается

                 поделенный на всех

                                       утробистый

                                                       расчёт —

      остаться в памяти

                               сменяемых

                                      беспечных поколений

      и – как бы дольше продержаться

                                                             там.

      •

      Горьки, бессмысленны

                                           благие

                                               упования!

      •

      Куда и для чего

                           манит нас

                                    предстоящий срок?

      •

      Как будто в нём бы удалось кому-то

      поверхность вечно смутных,

                                        измождённых,

                                                       ломких

                                                             будней

      подправить благоденствием и благолепием,

      чему вразрез

                         уже

                            нельзя

                               воочию

                                    не видеть

      взрыхленную

                  в неостановимом

                                    долгом истребленьи

        матрицу

                   долин, полей, урем, —

        когда-то над собою нас легко носивший

        край

            из ликующих просторов

                                           и бессчётных

                                                  горизонтов —

                                           отрада глазу

                  и грааль