Клад тверских бунтарей. Александр Тамоников

что сказал? – Абдуллах повел на него коня.

      В это время из ворот появился боярин Вельков. Следом за ним шел дьякон Дюдько. Он вел молодую кобылицу на водопой к реке Тьмака.

      Вельков подъехал к Абдуллаху и осведомился:

      – Что случилось, десятник?

      – Это ты у своих свиней спроси, боярин.

      – Это не свиньи, а ратники.

      – Так закрой им пасти, а то!..

      Старший ратник подошел ближе.

      – А то что?

      Боярин обратился к нему:

      – Егор, успокойся. Не надо задирать ордынцев.

      – А ты знаешь, боярин, что они сейчас наделали на Посаде?

      – Знаю, но то были другие ордынцы. С теми Александр Михайлович разбирается. Ступайте своей дорогой и сидите по домам, покуда на службу не вызовут.

      – Что, вот так и будем терпеть обиды?

      – Придется, Егор. Недолго.

      – Ладно. – Старший повернулся к товарищам. – Домой идем, мужики.

      Ратники отошли, отъехал боярин Вельков.

      Тут внимание Абдуллаха привлекла кобыла дьякона.

      Он цокнул языком.

      – Ох, хороша! Подвести ее под моего Батыра, знатные жеребцы вышли бы.

      – Так забери ее, Абдуллах. Чолхан говорил, Тверь дань не выплатила, вот и возьми, – сказал кто-то из ордынцев.

      – А что? И заберу, пожалуй.

      Дьякон держал кобылу за узду, опасливо озирался.

      Абдуллах соскочил с коня, подошел к нему:

      – Хороша!..

      – Да, неплоха, – сказал дьякон.

      – Отдай!

      – Чего это? Моя лошадь.

      – Нет. Теперь моя. Отдай и иди.

      – Не отдам.

      Абдуллах взмахнул кнутом. Из рассеченной щеки дьякона брызнула кровь. Десятник вырвал узду, кобыла дернулась, но он удержал ее.

      – Мужики! Гляди, чего творят басурмане. Грабят среди бела дня, – крикнул дьякон ратникам не успевшим уйти далеко.

      Вельков попытался вмешаться, но было уже поздно. Поступок Абдуллаха взорвал ратников. Они похватали колы, сложенные вдоль дороги для укрепления мостка, и бросились на ордынцев. Те выхватили сабли.

      Но кол в этом случае лучше. Выставил его перед собой, и ордынец тебя не достанет, сколько бы ни махал своей саблей. Двинешь вперед, так и с коня скинешь. Татарин сам налетит и сверзится с седла. Добивай только.

      Так вышло и на этот раз. Мужики в момент сбили всадников на землю и молотили колами, покуда не забили до смерти. Двое, в том числе Абдуллах, избежали бойни и рванули обратно в кремль. Но тут же не сдержался боярин Вельков, молодой, крепкий воин.

      – А будь проклято племя басурманское! – выкрикнул он, выхватил саблю и снес голову Абдуллаху.

      Последний ордынец выставил щит, но Михайло Вельков обманул его. Он замахнулся сверху, а ударил в живот, пробил легкую кольчужку. Татарин взвыл от боли, бросил оружие, грохнулся на мостик и завертелся от дикой боли. Вельков рубанул его по шее.

      Подбежали ратники.

      – Что ж теперь будет, Михайло Андреевич? – спросил старший.

      – А теперь бей ордынцев!