Как потопить «Титаник». Нина Охард

на помощь мне приходит Дима, рассылая письмо с указанием часов, которые мы списали за лето. Французам не понравилось количество, и они прислали запрос. Я вижу, что Игорь списал неделю, которую провел в отпуске на проект и понимаю, что у меня уже появились факты, а не только эмоции и догадки. Другое дело, что сказать себе: «Нужно писать донос» и написать его – это две разные вещи. Моя русская ментальность мешает осуществить задуманное. Я, как неприкаянная, хожу по комнате, заламывая руки, не в силах заставить себя ни работать, ни писать. Телефонный звонок прерывает мои литературные терзания. Дима вызывает на встречу с новым заказчиком. С плохо скрываемой радостью я бегу на работу. Ира встречает меня елейной улыбкой, я размазываю по лицу фальшивую радость встречи, искренне надеясь на скорую развязку. Вскоре выясняется, что Игорь тоже приглашен на встречу, хотя он отказался от этого проекта, сославшись на свою полную некомпетентность. Я удивленно смотрю на Диму и задаю ему прямой вопрос. Дима не отвечает, подключая Игоря на коференц-коллу. В процессе разговора выясняется, что работа есть только для меня.

      Я иду домой и вдруг понимаю, что вне зависимости, будет ли Игорь работать или нет, он все равно спишет с этого проекта часы. Я понимаю, как Ирина выбила ему повышение и почему у него всегда была такая высокая утилизация. Эмоции захлестывают мой мозг. Я начинаю думать на английском, и текст письма, словно один из моих рассказов, возникает в голове уже в готовом виде. Прихожу домой, записываю, исправляю ошибки, стараюсь убрать лишнюю эмоциональность, делая акцент на факты, дополняю цитатой из письма французов и…

      Тяжело. Мне физически тяжело отправить донос. Я снова хожу по комнате из угла в угол, собирая в кулак силу воли. «Если ты не напишешь, Ира тебя выживет. Ей совершенно не нужно, чтобы кто-то знал правду. То, что ее ненаглядный Игорек на самом деле ничего не знает», – подсказывает мне мозг, и я отправляю письмо.

      Страх, ожидание и, наконец, долгожданный ответ, больше похожий на отбойник: «Письмо переправлено в Европу» Я начинаю размышлять, как вообще такое могло произойти, что они стали любовниками. Вспоминаю рассказы Игоря, про его многочисленные косяки и понимаю, что, по сути, Ира сама его к этому подтолкнула, зажав между альтернативой увольнения или переходом на личные отношения. «Почему же я так никогда не поступала?», – я задаю себе вопрос и не могу найти на него ответ. Вспоминаются несколько ситуаций в жизни, когда переход на личные отношения с руководителем, помог бы мне в плане карьеры на какой-то период. Почему я не сделала это? Наверное, потому, что понимала, что это не решит моих глобальных проблем. Начальники меняются, всем мил все равно не будешь. Если ты не являешься специалистом, кратковременный взлет тебе ничего не даст. «Может это просто самооправдание и ложь себе?»

      Жизнь продолжалась. Я стараюсь держаться спокойно и не показывать свое волнение. Работа, как спасательный круг, помогает не сойти с ума. Никакой реакции на мое письмо нет. Я пытаюсь уловить малейшие оттенки настроений.