Хмельное зелье. Валентина Георгиевна Панина

Демьяныча. Когда мы вышли из дома, он мне прошептал на ухо:

      – Василиса, ты приходи ко мне ночевать, если что.

      – Что «если что»? – спросила я.

      – Ну, пацаны незнакомые, мало ли.

      – Демьяныч, спи спокойно и ни о чём не тревожься. Всё будет хорошо.

      – Ну, тебе видней. – сказал Демьяныч, стараясь попасть ногой на ступеньку своего крыльца, но она почему-то уходила из-под его ноги, и он, оступившись, встал на четвереньки и пошёл домой, как я в прошлый раз, только я шла из дома искать Таньку. Я шла сзади и корректировала его путь. Наконец он добрался до кровати, опёрся рукой о край, поднялся, но тут же рухнул на постель и захрапел. Я сняла с него ботинки, прикрыла его одеялом и вышла из дома, заперев дверь на ключ, а ключ положила под крыльцо. Когда вернулась домой, Таньки с Тимуром уже не было, а Алексей сидел за столом и терпеливо ждал моего возвращения. Я подошла к столу, начала убирать грязную посуду и складывать оставшиеся продукты в холодильник. Тут незаметно сзади подошёл ко мне Алексей, обхватил меня и, прижав к себе, прошептал:

      – Василиса, брось ты эту уборку, пойдём спать.

      Я повернулась к нему и удивлённо спросила:

      – Ты собрался здесь спать?

      – Я собрался не здесь спать, а с тобой спать.

      – Да неужели? А что у тебя с губами?

      – А что с моими губами не так?

      – Закатай!

      – А зачем? Раз ты сразу нас не выставила, я решил, что мы с тобой поладим.

      От негодования мне не хватало воздуха. Такого нахальства я не ожидала. Он решил, что я могу вот так запросто опозорить своего отца и лечь в постель с его водителем в первый же день знакомства. Так, как сейчас, я не была возмущена ещё никогда в жизни.

      – Так! Ты меня оскорбил и оплачиваешь мой моральный ущерб.

      – Сколько?

      – Сто баксов.

      – Ого!

      – А ты как думал? Я себя люблю и ценю.

      – Ты хочешь сказать, что стоишь сто баксов?

      – Я сказала – это моральный ущерб!

      – Ну, хорошо, на тебе сто баксов. А дальше что?

      – А дальше мы идём в ресторан, когда я скажу, и я ими расплачиваюсь за наш ужин.

      – Хочешь сказать, мы вместе идём в ресторан, и ты расплачиваешься?

      – Ты всё правильно понял.

      – Ты хочешь меня унизить и выставить альфонсом?

      – Да, чтобы неповадно было девушек обижать.

      – Да я не хотел тебя обидеть, наоборот, хотел, как лучше. Вон Татьяна с Тимуром, по-моему, поладили.

      – Это их дело, я Татьяне не указ. Иди ложись в маленькой комнате и не шелести, иначе выставлю на улицу.

      – Ну, хорошо. Извини. Я пошёл? Если что, зови.

      Алексей ухмыльнулся и пошёл в комнату, где вместо двери висела штора. Он зашёл и аккуратно закрыл её за собой.

      – Спокойной ночи! – сказала я ему и пошла к себе. Пять минут гордилась тем, что не повелась на его предложение, потом два часа плакала, ругая себя последними словами, что отказалась от такого красавчика, а после едва не до утра он стоял перед глазами такой большой, спортивный и сильный, но