Индейское лето (сборник). Евгения Перова

примчалась Лера: отвела сына пораньше в школу и поехала в Бирюлево. Ее появление получилось весьма эффектным: раздался звонок в дверь, а потом крик Лёли:

      – Глеб! Да скорей же!

      Глеб никак не мог прийти в себя после вчерашнего, мучаясь страшным похмельем, но выглянул в коридор и ахнул: Лёля с трудом удерживала пребывавшую в полуобмороке сестру, по лицу которой текла кровь.

      – Что случилось?!

      – Там лед… Я упала… Я не нарочно…

      И Лера отключилась. Ударилась она сильно – видимо, песцовая шапка слетела при падении, и Глебу пришлось идти ее разыскивать. В другом сугробе валялась Лерина сумка, про которую она вообще забыла. В конце концов ранку на виске промыли перекисью, Леру уложили на кровать, и Лёля все-таки отправилась на работу, строго сказав Глебу на прощание:

      – Надеюсь, вы тут не поубиваете друг друга.

      Глеб только вздохнул. Он сел на стул рядом с кроватью, где лежала бледная Лера, и спросил:

      – Как ты? Не тошнит? Голова не кружится?

      – Немножко, – прошептала Лера. – Но я просто испугалась, сотрясения нет, мне кажется.

      – В глазах не двоится? Сколько пальцев ты видишь?

      Лера взглянула на его оттопыренный указательный палец и чуть усмехнулась:

      – Один.

      Они долго молчали, потом Глеб спросил:

      – Ну и кто он?

      – Ты же видел!

      – Все, что я видел, – его голая задница. Согласись, что по такой детали трудно опознать человека.

      – Это Гена. Геннадий Приступницкий.

      – Кто? Генка? Ты, что, получше не могла найти? Он же лет на пятнадцать тебя моложе.

      – На восемь.

      – Конечно, это меняет дело! И фамилия-то соответствующая – Преступницкий.

      – Пишется через «и». От слова «приступ», а не «преступник».

      – Какая разница! И как долго вы…

      – Почти два года. Но мы нечасто встречались, правда! Всего раз пять… шесть…

      – Ну да, или семь-восемь. И у тебя хватило наглости привести его в наш дом?

      – Нет! Это только вчера. Честное слово!

      – Что ты знаешь о чести, а? Ты, дрянь!

      Глеб грязно выругался и вскочил со стула – Лера испуганно подалась к стенке, но он тут же справился с собой и отошел к окну:

      – Рассказывай! – произнес он, не поворачиваясь.

      – Знаю, я виновата. Но… Понимаешь, он так влюбился! И я не устояла…

      – Влюбился, как же! – раздраженно буркнул Глеб, глядя на снежные хлопья за окном.

      – В меня никто никогда не влюблялся.

      Голос Леры звучал так печально, что сердце Глеба дрогнуло. «А ведь и правда!» – подумал он и обернулся: Лера сидела на кровати и растерянно смотрела на Глеба. Левая часть лица у нее опухла, а под скулой уже наливался синяк.

      – А он цветы дарил, руки целовал… Говорил, что прекрасней меня нет. Что жить без меня не может. Я долго не сдавалась, правда! Даже не знаю, как это вышло… О чем я только думала!

      – Ну и как тебе с ним? Нравилось? В постели?

      Лера