Омерзительное искусство. Юмор и хоррор шедевров живописи. Софья Багдасарова

сохраняют неуверенность. Позади Зевса изображена Деметра, узнаваемая по колоскам в прическе – только эта богиня не догадалась об испытании, подстроенном Танталом богам. Среди других богов легко можно опознать Афину – по высокому шлему, а также Гермеса, головной убор которого украшен крылышками. В данный момент Гермес выступает в ипостаси Психопомпа – «проводника душ» на тот свет. Одетый в шкуру леопарда Тантал отворачивается от стола в ужасе – через мгновение он будет низвергнут в Аид.

      Любовь к подобного рода кулинарным экспериментам была у Атрея наследственной – ею же был печально известен в греческих былинах его родной дедушка Тантал. Впрочем, зная, чем это в тот раз закончилось, очень странно, почему Атрей все-таки решил прибегнуть к фамильным поварским изыскам.

      А дело было так. Царь Тантал был смертным, но с бессмертными богами общался запросто. Почему – не очень ясно: то ли Зевс приходился ему отцом (тогда людоед Крон – дедушкой, может, это через поколение передается, как аллергия?), то ли дядей. Тантал часто бывал в гостях у Зевса, тусил с ним, смотрел футбол (у верховного бога, понятно, диагональ всегда самая большая в мире, так что удобно), баб обсуждали, пиво пили полбяное. Дома, на Земле, Тантал хвастался перед братанами своими знакомствами и визитной карточкой Зевса, которой он страховался, когда его останавливали гаишники. Братаны явно не очень верили, поэтому, чтобы доказать свои слова, Тантал, будучи как-то в гостях на Олимпе, тайком припрятал в принесенные с собой обеденные пластиковые судки пищу богов – амброзию.

      Еще не успел никто из богов или их вневедомственной службы охраны застукать его за этим преступлением (а амброзия давала бессмертие, это по степени тревоги не недоеденный шашлык из ресторана захватить, а скорее, плутоний из НИИ свистнуть), как Тантал решился совершить новое безумство. Олимпийцы (боги, а не сборная Российской Федерации) пришли к нему с ответным визитом отобедать. Тантал был человеком без тормозов, экстремалом – чтобы проверить, действительно ли боги всемогущи и всеведущи, он убил своего сына Пелопа, разрезал его на куски, аппетитно так пожарил и подал на стол богам.

      Сын-малютка бежал поцеловать отца

      Нечестивый его встретил удар меча;

      В жертву жадным печам пал он до времени,

      Ты своею рукой тело разъял, Тантал,

      Для бессмертных гостей приготовляя пир.[30]

      Олимпийцы, разумеется, сразу поняли, что это человеческое мясо, и в ужасе отказались от второго. Одна лишь Деметра, которая страдала тяжелой депрессией (потому что ее брат похитил с сексуальными целями ее дочь), в задумчивости съела кусочек от плеча бедного мальчика.

      Тут, кстати, опять хэппи-энд: боги собрали по тарелкам все куски Пелопа, свалили в медный котел, Зевс пошептал заклинания, и мальчик воскрес. А вместо съеденного Деметрой плеча ему сделали новое, из слоновой кости, с тех пор у всех потомков Пелопа там большое белое пятно. У воскрешенного Пелопа потом родились два сына, как раз те Атрей и Фиест, о которых мы выше говорили.

      Гостеприимный

30

Сенека. Фиест. 144–148. Пер. С. А. Ошерова.