Узник в маске. Жюльетта Бенцони

де Фонсом и две ее подруги оказались здесь вопреки своей воле: они дружно презирали баронессу де Бове вместе с ее свеженамалеванным гербом и не видели большой разницы между нею и заурядной содержательницей борделя. Однако королева-мать лишила их возможности отказаться, назвав их в числе приглашенных: раз она сама почтит этот дом своим присутствием, значит, там не грех находиться и всем прочим. Упрямицам пришлось уступить, благодаря чему Сильви удостоилась приветствия господина де Грамона, шествовавшего позади короля вместе с другими маршалами Франции.

      Однако стоило процессии удалиться, как три подруги, ничуть не желая продолжать пользоваться гостеприимством Като Кривой, поспешно простились с ней и поехали в Лувр окольной дорогой, чтобы успеть приготовиться к прибытию королевы.

      Выйдя из кареты перед главным входом – эту роль все еще выполняли Бурбонские ворота, но скоро этому должен был быть положен конец, ибо Людовик XIV уже принял решение снести последние остатки старого Лувра, – Сильви столкнулась с осанистым господином лет сорока, одетым, правда, по моде десятилетней давности, чья речь и загар выдавали любителя приключений, прибывшего издалека. Черты его лица были неправильны, но не лишены приятности. Приветствуя Сильви, он проявил отменную учтивость.

      – Покорнейше прошу простить мне бесцеремонность, милостивая госпожа. Только что я находился в толпе, и мне указали на вас, назвав герцогиней де Фонсом. Я приду в отчаяние, если это окажется ошибкой, и не смогу ее себе простить…

      – Нет, вас не ввели в заблуждение. Я ношу именно это имя и титул, однако позвольте узнать, чем вызван ваш интерес?

      – Я был бы вам весьма обязан, если бы вы согласились коротко со мной переговорить. Я собирался нанести вам визит, но вы редко бываете дома, поэтому, надеюсь, не будете в обиде, если я воспользуюсь этой возможностью.

      – У вас ко мне какой-то важный разговор? Как вы понимаете, я не могу задерживаться надолго, как и заставлять ждать меня на пороге дворца других дам.

      – Разумеется, не здесь! Предоставьте мне честь, госпожа герцогиня, и назначьте аудиенцию.

      – Что ж, раз вы знаете, где я живу, приходите завтра к шести часам вечера. В это время я смогу уделить вам несколько минут. Кстати, не назовете ли вы мне свое имя?

      Незнакомец ретиво махнул по мостовой видавшими виды перьями своей шляпы.

      – Примите мои извинения! Я должен был с этого начать. Фульжен де Сен-Реми. Я приплыл с Островов.[6] Признаться, мы с вами некоторым образом родня…

      Его последние слова не выходили у Сильви из головы, пока она шла вместе со своими спутницами к королеве. Там их ждала новость: герцогиня де Бетюн, как выяснилось, выздоровела и явилась снова принять на себя обязанности, которые со времени королевского бракосочетания выполняла госпожа де Фонсом. Начала она с инспекции гардероба Марии-Терезии и ее драгоценностей. Впрочем, Мария Молина и остальные испанки, а также Набо и Чика

6

Имеются в виду Антильские острова. (Прим. ред.)