Узник в маске. Жюльетта Бенцони

свое счастье на зыбкой почве банальной кражи, тем более совершенной таким глупым способом, на глазах у зевак! Темнота темнотой, но бежать с коробкой под мышкой и воображать, что тебя никто не заметит, – непостижимая наивность.

      Оказалось, что она размышляет вслух, потому что Д'Артаньян подхватил:

      – Очень хотел бы с вами согласиться. Кажется, я хорошо знаю своих подчиненных, но где уследить, что творится в голове у влюбленного юноши! Если бы не этот свидетель…

      – Можно мне с ним побеседовать?

      – Разумеется. Пойдемте.

      Паломник, не снимавший огромную мятую шляпу из фетра, украшенную по традиции ракушками святого Иакова, сразу не понравился Сильви. Несмотря на стрижку богомольца, елейный вид и смиренную речь, он производил неприятное впечатление. Слишком ревностно он повторил свое обвинение: якобы он видел мушкетера, который слез с повозки с коробкой в руках, а потом вместо того, чтобы войти в дом, оглянулся, словно желая убедиться, что за ним никто не наблюдает, и со всех ног бросился в темноту, к берегу океана.

      – Как же он не заметил вас? – удивленно осведомилась Сильви.

      – Я стоял в тени вон той часовенки. Когда он побежал, я не поверил своим глазам. Но ничего не поделаешь: правда есть правда… Несмотря на свой великолепный мундир, этот человек – простой воришка.

      – Вас удовлетворяет его рассказ, капитан, простите, лейтенант?

      Прежде чем задать этот вопрос Д'Артаньяну, Сильви отвела его в сторонку. Он пожал плечами.

      – Признаться, не совсем, госпожа графиня. Но не обращать внимания на его слова у меня нет оснований. К тому же мне трудно представить себе причину, по которой какой-то паломник станет развлекаться, водя нас за нос. Да и Сен-Мара я, по правде говоря, не успел толком изучить.

      – Вы собираетесь отпустить паломника на все четыре стороны?

      – Боюсь, у меня нет другого выбора. Божий человек! Инфанта придет в ужас, если мы причиним вред кому-нибудь из этой братии.

      Взяв офицера за рукав, Сильви отвела его еще дальше.

      – Не могли бы вы по крайней мере…

      Она умолкла на полуслове. Персеваль де Рагнель и герцог де Грамон спокойно пересекали площадь, где готовились к представлению танцоры-испанцы. Оставив мушкетера, Сильви, подобрав юбки, бросилась к Рагнелю.

      – Прошу меня извинить, господин маршал, но мне надо срочно переговорить с вашим спутником. Придется мне вас разлучить.

      Маршал, который оживился при приближении Сильви, не скрыл огорчения.

      – Я, наоборот, надеялся, что вы к нам присоединитесь… Мы шли на ужин к Мадемуазель.

      – Поверьте, я удручена не меньше вас, но мое дело не терпит отлагательства.

      Персеваль слишком хорошо знал Сильви, чтобы не прислушаться к ее словам. Учтиво извинившись перед маршалом, он поспешил за ней. Объяснив ему в нескольких словах, что произошло, она указала на паломника, которого как раз в этот момент отпускала восвояси стража.

      – Надо за ним проследить! Кажется, он лжет.

      – Можете