Город под кожей. Джофф Николсон

и непринужденным.

      Он протянул ладонь для рукопожатия, однако Вроблески не обратил на нее внимания. «Билли Мур», – промямлил Билли. Он не столько представился, сколько подтвердил, что да, есть в этом мире некий Билли Мур. Появись у него во дворе президент с супругой, Вроблески обратился бы к ним таким же простецким, грубоватым тоном:

      – Хочешь, мой человек Аким помоет твою машину?

      Билли заподозрил, что вопрос задан неспроста, – стоит ли отвечать Вроблески обычным «да» или «нет»? – но тут же решил, что зря себя накручивает.

      – Он умеет, – добавил Вроблески.

      – Ну, тогда пусть моет.

      Вроблески выглянул во двор. Аким с кислым видом уже шел к «Кадиллаку» с ведром, шлангом и куском замши в руках. Не говоря больше ни слова, Вроблески повернулся и зашагал по площадке. Билли ничего не оставалось, как поспешить следом.

      Планировка сбивала с толку, переходы и лестницы вели вверх, вниз, поперек, одни – открытые всем стихиям, другие – окруженные стенами, заканчивались загадочными коридорами и пролетами; повсюду маячили голые двери и окна. Вроблески открыл одну из дверей – наугад, как показалось Билли, но за ней обнаружилось неожиданно приветливое жилое пространство, совсем непохожее на промзону, – с коврами, продуманным освещением, островками кожаных кресел и диванов. Смахивало на зал ожидания, хотя Билли не мог себе представить, кто и чего мог здесь ожидать. Затем его отвлекло то, что он увидел на стенах, – множество вставленных в рамы географических карт. Билли, разумеется, приходилось видеть карты в рамах и раньше – в отелях или барах с претензией на оригинальность, но не такие.

      Некоторые выглядели вполне обыкновенно, хотя явно были очень старые: контуры стран и континентов на них сильно отличались от тех, что рисуют на современных картах. Другие были поновее, но с какой-то чудинкой. Например, символическая карта железнодорожной линии, соединяющей города со странными названиями – Жертва, Озарение, Гордыня, Ложная Дружба. Там также была карта воображаемой страны в форме женской головки, еще одну – карту Гиндукуша – выткали на гобелене. От карт пустынных островов, схем пещер и катакомб рябило в глазах. Почти ни одна из них не изображала такую местность, куда могла бы реально ступить нога человека.

      Вроблески обернулся посмотреть на объект, привлекший внимание Билли.

      – Это тоже неплохой материал, – заметил хозяин дома. – Когда-нибудь я покажу тебе намного лучше. – И небрежно помахал рукой, давая понять, что за закрытыми дверями хранятся настоящие картографические сокровища.

      Небольшой лифт в углу комнаты поднял хозяина и гостя на крышу здания. Двери лифта выходили на открытую террасу. Отсюда было хорошо видно пентхаус с его стеклянными стенками и стальными фермами; за окнами промелькнули полированные полы из выдержанного твердого дерева, ковры буйной расцветки и новые карты – множество карт. Однако Вроблески повел Билли в другую сторону. Он, очевидно, не собирался приглашать гостя на личную половину. Вместо этого они направились на дальний конец крыши, к оранжерее с куполом.

      С