Похищенный, или Приключения Дэвида Бэлфура (сборник). Роберт Стивенсон

в каюту, – я взял с него слово хранить тайну и поведал ему свою историю. Он объявил, что она напоминает ему балладу, но пообещал сделать все возможное, чтобы помочь мне. Он велел мне взять бумагу, перо и чернила и написать мистеру Кэмпбеллу и мистеру Ранкэйлору и заверил, что если я говорю правду, то с их помощью он почти наверняка сумеет выручить меня из беды и восстановить в правах.

      – Пока же не падай духом, – напутствовал он меня. – Не с тобой первым такое случилось, поверь мне. Многие несчастные, которые теперь в рабстве возделывают табак за океаном, еще недавно являлись свободными людьми, имели собственные дома и вели свое хозяйство. Жизнь, парень, полна перемен, порой неожиданных. Вот я, к примеру: сын лорда, почти выдержал экзамен на доктора, а служу у Хозизена.

      – Что за история с вами произошла? – из вежливости спросил я Райэча.

      – Нет у меня никакой истории, и никогда не было. Я пошутил. – Он весело присвистнул и вышел из каюты.

      Глава VIII

      Мои новые обязанности

      Однажды около девяти часов вечера матрос, который нес вахту вместе с мистером Райэчем, спустился в каюту за курткой и на ходу крикнул нам:

      – Кранты! Шон доконал его!

      Кого именно постигла столь печальная участь, никто не спросил – все поняли и так. Не успели мы обсудить эту новость, как люк отворился и – невиданное дело! – к нам в каюту спустился сам капитан. Щурясь при мерцавшем свете фонаря, он пристально оглядел койки, подошел ко мне и произнес на удивление довольно приветливо:

      – Ты нам нужен, любезный, чтоб прислуживать в каюте. Займешь место Рэнсома, а он переселится на твою койку. Ступай!

      Хозизен еще не договорил, как у люка появились двое матросов с нашим юнгой на руках. В эту минуту корабль резко нырнул в глубину, фонарь закачался, и свет упал на мальчика: на его помертвевшем восковом лице застыла гримаса боли и ужаса. В висках у меня застучало, дыхание прервалось, точно меня поразил апоплексический удар.

      – Ступай на корму! Что стоишь столбом?! – закричал на меня Хозизен.

      Прошмыгнув мимо матросов и безжизненного тела мальчика, я взбежал по лестнице па палубу. Корабль прореза́л длинную с белым гребнем волну, которая наваливалась на судно с правого галса, а слева, под дугообразным основанием фок-зейля[6], я увидел яркий солнечный закат. Я думал, уже настала ночь, и очень удивился; конечно, я не знал, что в эту минуту мы огибали Шотландию с севера и находились в открытом море между Оркнейскими и Шетландскими островами, избегая опасных течений пролива Пентленд-Ферт. Проведя столько времени в потемках на баке и понятия не имея о встречных ветрах, я вообразил, что мы прошли полпути или даже больше по Атлантическому океану. Мне так надоело сидеть взаперти в каюте, что я радовался даже такой «свободе», прыгал с палубы на палубу, бегал между парусами, хватался за канаты и, наверное, упал бы за борт, не удержи меня один матрос, который всегда выказывал мне свое расположение.

      Огромная,

6

Фок-зейль, фок или фока (нидерл. fok) – слово, прибавляемое к названиям снастей, парусов и рангоута, укрепляемых ниже марса на фок-мачте. Кроме того фок – прямой парус, самый нижний на фок-мачте судна.