Ледяная трилогия (сборник). Владимир Сорокин

как же вы его разбудите? Пулей?

      – Нет. Ледяным молотом. Мы сделаем его изо Льда, посланного на землю, чтобы разбудить наше братство. Это Лед Вечной Гармонии, Лед, который создали мы с тобой, когда были лучами Света. Мы совершили Великую Ошибку и попали в ловушку. Лед вернулся к нам, чтобы спасти нас. Чтобы мы снова стали Светом, чтобы исчезла навсегда эта уродливая планета. Ледяной молот ударит тебе в грудь. И сердце назовет твое истинное имя.

      Он слушал, оцепенев. Его нервы были на пределе. Мы почувствовали его сердце, как загнанного в угол зверька.

      – М-да… – Дерибас разжал побледневшие губы, неловко усмехнулся. – И вот таких психов у нас, в Сибири… это самое… таперича много, очень много…

      У него уже не получалась шутка.

      – Нет, нас очень мало, – произнесла Фер.

      – Нас всего двадцать три тысячи. И ты – один из них, – добавил я.

      Он яростно глянул на меня, рванул ворот гимнастерки и стал приподниматься. Рука его тряслась, борода задрожала.

      – Ты… ты… враг… – прошипел он.

      Глаза его закатились, и он повалился в обморок. Чекисты подхватили его. Партийцы вскочили.

      – Устал… с сердцем плохо, – пробормотал один.

      – Врач есть? – засуетился другой.

      – Врач не нужен, – ответил я.

      Партиец кивнул чекистам:

      – Убрать этих…

      И нас увели в наше купе. Но ненадолго. Через час меня снова повели к Дерибасу. Он лежал на диване у себя в просторном купе. Рядом сидели партийцы и чекист. Окно открыли, ветер трепал шторы. Громко стучали колеса. Дерибас был бледен. Он сделал знак мне. Я сел.

      – Выйдите-ка, я с ним поговорю… – произнес Дерибас.

      – Терентий Дмитрич, тебе отдохнуть бы надо, – возразил партиец.

      – Выйди, выйди, Петр…

      Они вышли. Я остался сидеть. Дерибас долго смотрел на меня. Но уже без страха и ярости.

      – Ты знал моего деда? – наконец спросил он.

      – Нет, – ответил я.

      – А кто тебе сказал про лед?

      – Лед.

      Он выдержал паузу:

      – Это кличка?

      – Нет. Это Лед, прилетевший из космоса и упавший возле Подкаменной Тунгуски.

      – И он умеет разговаривать? У него рот есть?

      – У него нет рта. Но есть память о Свете Изначальном. Я слышу ее моим сердцем.

      Дерибас внимательно смотрел на меня. Фер не было рядом, и наш сердечный магнит не работал. Разум вновь заковал сердце Дерибаса в броню.

      – У тебя есть трое суток до Хабаровска. Если не скажешь, кто вас подослал и где ты услышал про лед, на землю с поезда сам не сойдешь. Тебя на нее скинут. Понял?

      – Я уже сказал правду, – ответил я.

      Он позвал охрану, и меня увели к Фер.

      Мы ехали до Хабаровска почти четверо суток. За это время никто нас больше ни о чем не спрашивал. Когда охрана принесла нам еду – вареный картофель, мы отказались. Тут же пришел молодой чекист, спросил, почему мы не едим. Мы рассказали о своих предпочтениях. Нам принесли четыре морковки. Мы съели их. И говорили сердцем в полутемном купе с зарешеченным окном. И купе раздвигалось. И мы повисали