Нагие намерения. Галина Куликова

собака неопознанной породы – черная и гладкая, как теленок. Мне она не понравилась.

      – Думаю, ты ей тоже, – пробормотала Клара. Несмотря на недавние слезы и облегчение от того, что Душкин остался жив, ненависть все еще плескалась в ее глазах.

      – Снаружи охраны нет. На первом этаже горит свет, но из-за собаки я не смог подобраться поближе. Да и вообще… По ночам я предпочитаю не соваться на чужую территорию. Так что к дому пойдете сами.

      – Но как мы пойдем? – накинулась на него Клара. – Там же собака.

      – Я нападу на собаку, а вы быстренько просочитесь.

      – Как это – нападу? – опешила она.

      – Прыгну на нее сверху. Она ничего не успеет сообразить.

      – Это все, на что ты готов ради большой любви? – мрачно спросил Шургин.

      Он надеялся, что дом находится достаточно далеко и никто не слышит, как они вырабатывают свой стратегический план.

      – Видишь ли, у меня была психическая травма.

      – Я так и знала, – пробормотала Клара, делая длинную затяжку.

      – Ему однажды дали по башке, когда он полез ночью к бабе, – радостно сообщил Власкин. – Чуть черепушку не раскроили.

      – По-научному это называется фобия, – подсказал Алекс. – Если мне приходится в темноте красться по чужой территории, голова просто раскалывается. Ужасно. Подсознательное ожидание удара… Ничего не могу с собой поделать. Вот если бы у меня на голове была строительная каска, тогда…

      – Зачем же ты на разведку пошел? – спросила Клара. – Со своей фобией?

      – Хотел убедиться. Думал, может быть, за прошедшие годы что-нибудь изменилось. Но нет – ничего.

      Он так преувеличенно сожалел, что Шургин на секунду усомнился в его честности. И сказал:

      – У меня в багажнике есть маленькое пластмассовое ведро. Вполне сгодится вместо каски.

      Он был уверен, что Алекс откажется с негодованием. Просто забыл о том, что дураки никогда не стараются избежать опасности. Именно прямота была главной чертой характера Алекса Душкина. Прямота, а не хитрость. Оживившись, он сказал:

      – Давай посмотрим, что за ведро.

      Шургин открыл багажник и показал ему красную пластиковую бадейку с белой ручкой. Алекс схватил ее и пристроил на голову, сделавшись похожим на турка в феске.

      – Маловата, но ничего, сгодится! – радостно сообщил он, хлопнув ладонью по днищу. – Только ручку придется оторвать, а то она в рот лезет.

      Клара, глядя на него, подавилась дымом и закашлялась. Алекс снял с головы ведро, одним движением избавился от ручки и бросил ее в канаву. И снова водрузил ведро на голову:

      – Решено, иду с вами.

      – Да на хрен ты нужен, – добродушно ткнул его в плечо Власкин, пояснив для остальных: – Как только начинается рукопашная, он немедленно слетает с катушек. Такого может натворить… А делать людям больно нужно с чувством, с толком, с расстановкой.

      – Один садист, а второй настоящий шизофреник, – шепотом сказала Клара Шургину. – Потеря контроля над собой – это тревожный признак.

      – Хорошо,