Лучи уходят за горизонт. Кирилл Валерьевич Фокин

себе это зрелище…

      – Я просил не тревожить тебя до защиты, потом он расскажет, что делать с книгой дальше.

      – Спасибо…

      – Но сейчас сосредоточься на диссертации. – Отец замедлил шаг и посмотрел сквозь просвет в листве деревьев на Темзу. По ней шёл многопалубный корабль. Отец прищурился и достал из нагрудного кармана очки.

      – Творчество – это хорошо, – отец посмотрел сквозь линзы, снял очки и спрятал в карман, – но, я думаю, Форин-офис – место для тебя.

      – Я сейчас немного… – протянул Иоанн.

      – На защиту твоей диссертации, может быть, приедет госсекретарь, – сказал Чарльз Касидроу. – Я хочу тебя с ним познакомить. Постарайся произвести впечатление.

      – Ему так интересна Византия? – улыбнулся Иоанн, но ответной улыбки не получил. С годами чувство юмора у отца стало блекнуть.

      – Мне нужно кое-что с ним обсудить. Не только насчёт тебя, – он помолчал. – Но и это тоже. Твоих сокурсников расхватали немцы, американцы и французы, некоторые поехали в Восточную Европу… Должно же что-то достаться и англичанам.

      – Если ты так считаешь, то да.

      Отец остановился. Иоанн сделал пару шагов вперёд и развернулся. Он всё ещё смотрел на отца снизу вверх.

      – Хм-м, – сказал отец. – Я не этого ответа от тебя ждал.

      – О чём ты?..

      – Иоанн, дорогой, послушай… так нельзя. Так дальше продолжаться не может.

      Иоанн промолчал, но не отвёл взгляд. Отца это не волновало.

      – Ты учился в одной из лучших частных школ Европы, ты окончил Академию Аббертона, элитный университет, созданный специально для обучения студентов с выдающимися способностями. Я ведь был одним из тех, кто его придумал.

      – Да, ты об этом рассказывал…

      – Аббертон – это эксперимент, – сказал отец. – Главной идеей было не нагружать вас по полной, не этот садизм, на который ты мне жаловался, не загруженность и огромное количество предметов… Иоанн, через месяц, или сколько там, ты станешь доктором философии. Одним из первых, кто получит докторскую степень в Аббертоне. За выпускниками Аббертона идёт охота, спроси у своих бывших сокурсников, каждый имеет по пять-десять предложений о работе на самом высоком уровне, от Страсбурга до Кремля.

      – У нас же были собеседования…

      – Конечно. Собеседования и всё такое… Иоанн, главной идеей Аббертона было воспитать людей, которые могут принимать решения. Понимаешь? Принимать сложные решения, аналитически мыслить, но при этом уметь брать на себя ответственность. Настоящих политиков, не обслуживающий персонал – экспертов в финансах или энергетике, а людей, которые смогут занять перворанговые посты и, взвесив все «за» и «против», принять решение.

      – Отец, я понимаю…

      – Тебе двадцать четыре года, Иоанн, – продолжал отец, и Иоанн услышал собственную интонацию. – Перед тобой открыты все дороги, и тебе нужно самому решить, чем ты будешь заниматься. Хочешь быть политиком – пожалуйста, тебе будут рады в любой партии, ты можешь избраться в палату общин, можешь