Вельяминовы. Время бури. Часть третья. Том пятый. Нелли Шульман

Эмма не подожжет «Орлиное гнездо», не рискнет жизнью Адольфа… – сестра не отходила от племянника. За ними по пятам всегда следовала огромная, угрожающая тень филы. Аттила предупредительно скалил желтые, мощные клыки, когда кто-то, по мнению собаки, слишком близко подходил к Эмме или Адольфу:

      – Он слушается только меня и Эмму… – Максимилиан разлил кофе, – так и надо… – подхватив две чашки, он подмигнул Мухе:

      – Запечатывайте ваше трогательное творение, и накрывайте на стол… – женщина появилась в сторожке задолго до рассвета, – у них суматоха, личный секретарь вашей возлюбленной вздумала рожать. Для наших целей, это очень удобно… – любовница Соболева уверила Макса, что ей не составит никакого труда передать записку:

      – Она спит и видит себя в Британии, в моем замке, с титулом и парой очаровательных крошек. Женщины все же удивительные дуры… – толкнув ногой дверь, Макс добавил:

      – Мы к вам скоро присоединимся. Или попозже… – на красивых губах заиграла улыбка, – смею сказать, я лучше ее чекиста…

      Ольга или Тамара дремала, натянув на обнаженное плечо ватное одеяло. От бревенчатой стены шел жар натопленной печки. Захлопнув дверь, Макс, ласково, позвал: «Кофе в постель, моя милая».

      Пухлая ручка, неуверенно, потянулась к вороху кружев, в плетеной корзинке. Надин, зачарованно, пролепетала:

      – Poupée… – старшая сестра, важно покачала темноволосой головой:

      – Garçon… – обе девочки картавили. Повеяло сладкими пряностями, Роза присела, обнимая дочерей:

      – C’est un petit garçon. Son nom est Paul… – Аннет тоже потрогала корзинку :

      – Paul frère… – Роза улыбнулась, сквозь невысохшие слезы :

      – Presque, ma chérie… – после завтрака рассвело. Во дворе особняка, на гранитных плитах, искрилась изморозь. В морозном небе мерцал маленький, яркий солнечный диск. Додж стоял у заднего, служебного подъезда особняка, отсюда грузовика видно не было.

      Перенеся мальчика в детскую дочерей, Роза сказала горничной:

      – Ненадолго. Когда в спальне все… – она повела рукой, – все закончится, мы с Полем и девочками туда вернемся…

      В спальне хлопотали литовские женщины, с фермы, занимавшиеся уборкой комплекса. Тело Лючии перенесли в одну из пустынных комнат, с помпезной мебелью, в золотой парче, с потолком, расписанным фресками:

      – Крепостные художники, – с отвращением вспомнила Роза, – крепостные театральные труппы. Натали рассказывала, что в Магадане держат целую оперетту, то есть бордель, для начальников… – она прикрыла Лючию простыней. Мертвые глаза смотрели на хоровод женщин, в национальных костюмах, у очередной пышной колоннады. Роза погладила темные волосы Лючии:

      – Мы все сделаем, как обещали. Паоло никогда не останется один, милая. И, может быть, мы найдем твоего Россо… – сначала Роза хотела положить новорожденного в кроватку. Паоло выглядел в ней таким маленьким и брошенным, что Роза, немедленно, подхватила малыша на руки:

      – Прости,