Смятение. 1990 год. Телефонный начальник. Виктор Ааб

станции МТ-20.

      В движении, в активном движении, уже даже не в проработке, а в начальной стадии исполнения находится этот замысел, самый важный для последующего развития телефонной сети нашего города, да и области, в целом.

      А ведь ещё пару минут назад – казалось бы – всё было хорошо.

      Шмидт, хоть и временно, включился в управление линейно-кабельным цехом, довольно активно и даже – жёстко, что конечно, несколько неожиданно. И проявилось это сразу в его отношении к новым подчинённым.

      Теперь уже и от него в какой-то степени зависело – выплатить «тринадцатую зарплату» по итогам прошедшего года, там – в конце года, провинившимся двум бригадирам Беккеру и Утлику. Мог Шмидт добрый жест проявить к своим, в настоящее время – как ни крути – помощникам, в новом деле. Не стал. Сполна они наказаны. И по выговору имеют, и премии лишились. А так как, за Беккера в частности, материально ещё и кабельная бригада пострадала – к тому же, и моральный дискомфорт испытали. Особенно по части пьянки, для провинившихся, с очень жёсткими последствиями действует на ГТС Коллективный договор.

      Прошло время после разборок, и я остыл, готов был для бригадиров проявить послабление. Не уверен, что безоглядная жёсткость – более действенное оружие, чем разумные воспитательные компромиссы и отступления. Но всё же… Поинтересовался мнением Шмидта по поводу послабления и переубеждать его не стал. Пусть «пробует» новый коллектив на прочность собственными методами.

      Нелегко ему сейчас, но пусть осваивается на новом месте. Ещё день-два и кончит бюллетенить, выйдет ему в помощь на работу Бугаенко. Мне уже ясно – Шмидт в цехе вынужден будет задержаться.

      Бугаенко категорически ссылаясь на своё повышенное давление, отказывается вновь принять руководство цехом. Что ж – уже то, что на подхвате у Александра Семёновича будет, уже это – отрадно.

      В сложившейся ситуации наработанный ритм работы цеха пока остаётся стабильным. Пока по барометру его работы, по количеству повреждений, особых оснований для беспокойства нет. Но придётся же, как-то заполнять потенциально свободную должность начальника цеха ЛКЦ…

      Надсадно свербит этот вопрос, но я гоню его прочь. Стараюсь не зацикливаться. До поры – пока сам Висящев не появится после затянувшейся болезни, наконец, поправившийся, и не определится в зависимости от послеоперационного состояния, со своей занятостью.

      А взбудоражила душу и выбросила из головы всё привычное, отбросила текущие проблемы на задний план, всё заслонила собой, внесла в душу сумятицу, казалось бы, обычная бумажка. Но на ней напечатано настораживающее и даже грозное слово «Повестка» – повестка в суд…

      Нешуточное дело. Я созваниваюсь со служительницей Фемиды, она приглашает меня на собеседование. В общении ситуация несколько проясняется.

      Обозначился истец, даже не к предприятию, а ко мне лично. С его стороны есть претензия по поводу нарушения мною его прав – прав