Смятение. 1990 год. Телефонный начальник. Виктор Ааб

обеспечивал. Из рассказов работников, видевших Висящева, ясен вывод – продолжает болеть Александр Дмитриевич, и не следует ожидать скорых, позитивных результатов от назначенного ему лечения.

      Мимолётом, испытывал я чувство вины в последние дни, и вот собрался, наконец, тоже навестить больного. Опоздал, – вот он, собственной персоной, в разгар рабочего дня, пришёл сам.

      Как?! Выздоровел?! На работу??..

      Меня охватывает спонтанная неподдельная радость. Висящев, совершенно неожиданно появившийся, стоит передо мной – живой и невредимый! Но что-то не позволяет в полной мере проявиться моим эмоциям. Не такой какой-то Александр Дмитриевич, не такой…

      Непривычно, по-праздничному вырядился. Как мне показалось, излишне официальный, и отстранённый какой-то. Теперь я вижу отчётливо – точно, – отстранённый. Он приглушенным голосом произносит приготовленные слова – а я не понимаю, о чем это он говорит, о чем?

      – Виктор Васильевич, а я ведь попрощаться пришёл…

      Висящев застал меня врасплох, он не даёт мне сосредоточиться, найти нужные слова…

      – Я улетаю в Алма-Ату на операцию. Надоело, бесконечно болеть, пусть делают что-то, и… будь что будет… может быть, больше и не увидимся…

      Что тут скажешь… Я не нахожу ничего иного, как озабоченно поинтересоваться причинами, побудившими его к принятию этого решения. Операция на сердце – совсем нешуточная вещь, хотя, что тут спрашивать, и так всё понятно.

      Оказывается, операцию по замене барахлившего клапана ему предлагали сделать ещё во время обследования в московской клинике, но он не решился тогда – слишком далеко от дома. А вот сейчас и до Алма-Аты добрались новые медицинские технологии. Тянуть с операцией врачи не рекомендуют, или сейчас, или…

      Я напускаю на себя бодрый вид, изображаю уверенность, что раз берутся его врачи оперировать – значит, показания к этому хорошие, и есть уверенность у них, что всё пройдёт хорошо – ведь известно же всем – не первый год уже врачи сердца ремонтируют, и опыт давно накопили. Не удерживаюсь и как бы ненароком, спрашиваю – как он сам оценивает шансы…

      И всё-таки дрогнул голос Висящева, едва заметно, но дрогнул

      – Шансы…, шансы всегда есть… – пятьдесят на пятьдесят…

      Дрогнул голосом и тут же справился с собой Александр Дмитриевич, – приобрёл спокойствие и буднично, как будто в отпуск уходит, покидая кабинет, произнёс с добродушной, только ему свойственной усмешкой

      – Ну, вы тут без меня… держите связь…

      – Да что с этой связью сделается! Я всё «проявляю заботу» – интересуюсь – когда вылет самолёта, всё ли для операции подготовлено…

      Сопровождать в Алма-Ату Висящева будет жена, Вера Семёновна. Она постоянно будет с ним рядом. О времени операции ещё неизвестно, предстоит пройти дополнительные исследования. Александр Дмитриевич говорит, что в клиниках, где проводятся операции такого сложного уровня,