Исчезнувший. Сергей Лушников

мы не услышали, так как он закрыл плотно дверь, и мы втроем вышли на парадное.

      – Спрашивайте, хотя я ничего добавить нового не смогу. И вряд ли чем-либо помогу, – категорично заявил Михаил Зяблов.

      Я покосился на Присяжнюка. Старшина стоял в стороне и нервно покуривал сигарету. Теперь вся власть перешла ко мне, мне и решать.

      – Когда вы видели в последний раз Павла Якубу? – задал я первый вопрос.

      Раздумывал Михаил недолго.

      – Может на той недели, а может еще позже. Не помню. Да и зачем мне оно надо, наблюдать за ним что ли?

      – Но как же так. Вас здесь совсем мало – всего несколько семей, а друг о друге ничего не знаете. Как-то странно все это выглядит со стороны, – попытался я задеть Зяблова.

      – А чего мне за ним присматривать да дружбу водить? У него своя жизнь, у меня своя, – коротко ответил Миша Зяблов и я понял, что это одно из его главных критериев в жизни.

      Скупо жили люди. Каждый под своим панцирем. Высунут голову, посмотрят по сторонам и снова под панцирь.

      – Что и никогда с ним не переговаривались? Ну, там совместные перекуры, вместе возвращались или собирались на работу. Ничего, такого скажите, не было? – решил я зайти с другой стороны.

      Зяблов снова стал потирать свою щетинистую щеку, и я понял, что это одна из его привычек, чтобы взять паузу, перед тем как ответить. Я пристально посмотрел в его глаза и понял, что сейчас у него есть, что мне сказать.

      – Я как-то по этому делу, – и Зяблов рукой провел по подбородку, – попробовал с ним выпить. Пригласил. Говорю: «Что же ты мил человек, стороной нас обходишь. Может, пропустишь со мной рюмаху. Познакомимся ближе. Ведь не чужие. В одном доме живем. Ты сверху, я снизу».

      – И что он?

      – Вы на охоту когда-нибудь ходили? – вдруг неожиданно для меня спросил Зяблов.

      Мне пришлось соврать, и я кивнул молча.

      – Зверя загнанного видели? Вот так глаза в глаза? – настойчиво спрашивал Михаил.

      Вот тут мне врать уже не имело смысла.

      – Вот так в глаза в глаза – нет, – признался я.

      – А я видел. И скажу вам как на духу – этот Якуба – почище всякого зверя. Зыркнул так, что я мигом протрезвел, и больше ничего мне не захотелось – ни знакомство заводить, ни хороводы под Новый год кружить, ничего, – сказал Зяблов как отрезал.

      – Напугал вас?

      – Нас не испугаешь, начальник. Всякого повидали, но таких людей лучше уж обходить стороной. Поверь мне, – и Зяблов приложил крепкую ладонь к своему сердцу.

      Что-то мне подсказывало, что он говорит правду. Зяблов мужик «битый» и словами попусту просто так не разбрасывается. Кое-что я в людях понимал.

      – Ну, может, видел кого с ним? Кто приходил, навещал? Друзей там?

      – Я дома бываю редко. Вкалываю на угольном складе – водителем. Сегодня вот с ночной смены. График у меня скользящий. Часто подменяю, если надо. Коплю деньгу. Хочу выбраться отсюда, из этого гадючника, и больше не встречаться с такими людьми как соседушка мой. А насчет друзей – не знаю. Видел, как пару раз его подвозили на машине, но к дому не подъезжали.