Линейный крейсер «Михаил Фрунзе». Владимир Коваленко

кителя так, что кажется – не отпустит никогда и ни за что. Но куда ей деваться? Моряк не может не ходить в море, и Москва в судьбе Михаила явление сугубо временное, вроде сказочного сна. Полная удобств жизнь в средневековой башне, принцесса у кульмана…

      Чудовища, которых нужно побеждать.

      В роли дракона выступает бумага – обычная, сероватая канцелярская бумаженция, покрытая ровными рядами окатистых бюрократических слов. С такой бумаги и началась история «сверчка».

      В памяти Косыгина живет пронизывающая стужа осеннего утра. Злой ветер норовит пробить пальто или, на худой конец, сорвать фуражку. Шелест шин по асфальту, с фанерным шуршанием взлетает из-под колес желтый лист…

      Знакомая машина. Скромный, не начальнический, кремовый цвет. Характерный капот бьюика – в Союзе автомобиль производится как ЗиС-103.

      Распахнулась дверца. Из салона пахнуло кожей.

      – Михаил Николаевич, садись. Есть дело…

      Такая манера у «генерального» собирать утренние совещания. Опытный завод аж в Химках, пока автомобиль домчит, успеется поговорить о многом.

      Косыгин оглядывается: кто соседи?

      Широкое, с толстыми губами, лицо Швецова. У Аркадия Дмитриевича тяжело набухли мешки под глазами. Много работы у главного двигателиста «Красного Кертисса». Сейчас он, вместе с американскими специалистами, доводит двухрядную звезду: она нужна Союзу, она нужна и фирме «Кертисс-Райт», поскольку такой двигатель почти готов у «Пратт-Уитни».

      Капиталисты и друг с другом секретами делятся неохотно – это же деньги! Кто успеет первый – снимет сливки с огромного военного рынка. С другой стороны, никто не знает, где заканчивается фирма «Кертисс» и начинается наркомат оборонной промышленности СССР. Интерес у них выходит общий.

      А кто рядом с водителем? Сам Чкалов! Становится интересно. Валерий Павлович – капитан первого ранга, начальник центра тактической подготовки морской авиации. После того, как он разбился в тридцать восьмом на «девятнадцатом» – чуть-чуть не насмерть, к опытным машинам знаменитость допускают редко. Его дело выжать из серийного аппарата все, причем дважды: раз в небе, другой на бумагу, словами и схемами. Нужно, чтобы строевой летчик знал, на что способен самолет по гамбургскому счету. Чкалов ведь что сочтет нужным, то и напишет, нелицеприятно для заводов и конструкторов – какие могут быть рычаги давления на человека, которому безоговорочно верит Сталин? И – что ему здесь нужно?

      А чего ему в жизни не хватает? В семье все хорошо, работа у него по характеру – опасная, почетная и очень нужная. Вот разве регулярный риск высшего пилотажа и испытаний на отказ приелся?

      Значит, впереди авантюра, яркая и громкая, как беспосадочный перелет в Америку. Вот и составили маленький заговор: лучший авиаконструктор, лучший конструктор моторов воздушного охлаждения, лучший летчик. Раз машина зашла за Косыгиным – значит, флот тут очень даже при чем.

      Пока руки жали, в голове тяжело ухнуло, словно закрылся