Первое открытие. Николай Задорнов

думается иногда о нескольких делах сразу и еще затешется безделица между нужных мыслей.

      Всех теперь перечитал: Литке, Беллинсгаузена, Головнина, Сарычева, Хвостова и Давыдова. Живые – все знакомы, кажется. Всех расспрашивал. Еще надо искать людей.

      «Ваша светлость, сколько можно тянуть! Мне надо, чтобы вы меня скорей назначили…» Так сказать бы его высочеству великому князю Константину Николаевичу.

      Сказал об этом Федору Петровичу Литке. «Кто же за себя просит! Это неудобно, Геннадий Иванович, и нескромно», – ответил адмирал. Он и Лутковский дали формальные рекомендации Невельскому и просили о назначении его командиром «Байкала». Но ведь на такую должность немало желающих. И нельзя светлейшему князю Меншикову, начальнику Главного морского штаба, так заявить: мол, ваша светлость, сколько можно тянуть. «Ваше дело верное, назначение будет обязательно, его высочество великий князь ходатайствовал за вас…» – уверял Литке.

      «Будет! Когда еще будет! А транспорт уже строится. И мне надо бы успеть развалить ему бока, выйти в плаванье вовремя, это значит на пять месяцев раньше, чем предпишут бюрократы. Я бьюсь, мечусь и во всем спешу, еще не утвержденный в должности, и люди со мной разговаривают. Но мне-то каково… Мне могут сказать – идите прочь, господин капитан-лейтенант, вы самозванец… А наша государственная машина медленно-медленно ворочает свои механизмы, как водяной ворот на Колпинском заводе».

      «Термометры, лаги, шагомеры, барометры, компасы, хронометры столовые, карманные – все помянул Козмин. Дотошный в своем деле…»

      «Но ведь судна еще нет, я не назначен, а я уже с ума схожу оттого, что руки связаны… Мне надо адмиралу Лазареву писать об изменениях проекта транспорта, а я не могу же написать, что, мол, только еще хлопочу о назначении… А не успеешь оглянуться, зима пройдет. Граф Гейден выехал в Ревель и скоро вернется, без него, видно, в инспекторском департаменте никто ничего не посмеет назначить». В свое время граф Гейден отрекомендовал Невельского после кадетского корпуса в гвардейский экипаж.

      По представлению Крузенштерна. Гейден сказал – и так было Так будет и теперь? Но когда? Больше того, Гейден сказал, что будут назначены лучшие офицеры. Друг Петр Казакевич, барон Гейсмар, Грот, Гревенс… «Боже мой! Придется моим морским аристократам и баронам целоваться с гиляками! Первейшее условие поставлю, как пойдем на опись».

      «Надо еще раз встретиться с Кашеваровым. Он алеут сам по рождению. Сколько людей, знающих у нас те моря! И никакого движения! Сидят в Петербурге, скрипят перьями, пишут воспоминания…

      Кашеваров, тот при встрече так и сказал, что Петербурга не любит и поедет на Восточный океан, чтобы приносить там пользу. Ну, скажут у нас в обществе, мол, это потому, что он алеут, хотя и автор известной книги, и молодой еще человек. Вдруг стал расспрашивать про ученье Фурье. Заявил, что учение о коммунизме, если его осуществить, может сохранить и поставить на высоту ныне пренебрегаемые народы. Между прочим, Кашеваров заметил с важностью, что целоваться с гиляками не обязательно.