Первое открытие. Николай Задорнов

директоров компании, назвал их Кусовым и Прокофьевым. Но не это, не это главное.

      Остров Кусова… Двухсотсаженные рыжие скалы среди кипящего Охотского моря. Увидит ли их капитан когда-нибудь?

      Плавал Козмин и на пароходах по Балтийскому морю, а на парусных судах с моряками-аристократами, на которых, по первому впечатлению, показался ему похожим явившийся в инструментальный кабинет молодой капитан-лейтенант.

      Козмин слушал его долго, все выслушал. Подполковник, но ведь штурманский, то есть из простых, терпеливых… они умеют слушать.

      – Это все неверно! – сказал Козмин. – Этого нет ничего! – и несколько раз махнул рукой.

      – Почему же вы молчите, если этого нет?

      – То есть как-с… Поясните… Кстати, никто не молчит, поданы не раз были рапорты…

      – А судьба их?

      – Как и судьба всех бумаг! Исследуйте вид какой-либо касатки или объясните научно о нем что-нибудь – и вас распубликуют во всей Европе и ваши коллекции поместят под стекло. А спросите Федора Петровича, почему он, имея все средства: судно, людей, инструкцию описать все южные заливы Охотского моря, а значит, и лиман, – не пошел туда и не проверил мои доклады и рапорты? Чем это можно объяснить? Подумайте. А? Вот то-то!

      Козмин вдруг рассердился.

      – Пришлось бы опровергать Крузенштерна, на это Федор Петрович никогда не пойдет. Рыб описывать, моллюсков, водоросли? Пожалуйста! А спорить с учеными Европы, составившими карты, он не будет, так как честь науки для него на первом месте.

      – Какая же это наука! – ответил Невельской. – А гиляки независимы? – вдруг спросил он.

      – Вот пойдете и убедитесь сами. Тогда вспомните меня! Мне же никто верить не хочет… Кому скорей поверят: ученому или штурману? Императрица Екатерина, говорите, строила там острог? Значит, она знала, что земли там ничьи с тех пор, как нас силой выгнали из Албазина. Так ведь нас потом, на основании этих ложных карт, будут тысячу лет корить, что мы схватили не свое, те же европейские ученые…

      – Я знаю больше. Мне сказывал адмирал Петр Степанович Лутковский, что вы с ним просили у правительства разрешения спуститься вниз по Амуру.

      – Дважды просили…

      Невельской плавал на Балтийском море с Лутковским, когда обучали великого князя Константина. Высокий, с плоским, бесцветным лицом, Лутковский всегда очень спокоен. Есть что-то сухое, чиновничье в его голосе, с кем бы он ни говорил. Англичане бывали в восторге от Лутковского и награждали его своим тяжелым вниманием. Может быть, угадывая родственную натуру?

      Петр Степанович в Сибири своего замысла не осуществил и дела до конца не довел.

      Козмин встречал гиляков, приходивших на охоту на Шантарские острова. Он узнал об их независимости, о том, что они власти не признают никакой и что Амур никому не принадлежит.

      – Так и не довели вы дела до конца! – сорвалось с языка у Невельского, но он сразу же пожалел о вылетевших словах. Кажется, обидел Козмина, который ни в чем не виноват.

      Хотел