Ответный удар. Михаил Ахманов

своих детей или хорошо знакомых. Так положено на Земле.

      – А у вас?

      – У нас, в Новых Мирах, я не встречала детей.

      – Даже когда сама была маленькой?

      Молчание. Потом:

      – Эби, пусть Йо и мальчик поиграют. Вот здесь, в песочнице... А я хотел бы прогуляться. Покажи мне свой сад. Вишни... это, кажется, вишни? Как они цветут!

      – Это не вишни, Павел, это сливы. Вишни за домом.

      – Пойдем туда.

      – Почему ты меня уводишь?

      – Хочу тебе кое-что сказать. Не расспрашивай Йо о детях. У бино фаата нет детей, только потомки. Следующее поколение тхо, рабочие, воины или пилоты.

      – Но разве потомки не дети?

      – Не совсем. Я тебе говорил: не обманывайся внешним сходством между ними и нами. Физиологическое сходство велико, вплоть до клеточного уровня, но их мир иначе организован, и детям в нем места нет. Считается, что детский возраст непродуктивен, что дети ничего не дают, а только потребляют, отнимая у общества массу ресурсов. Кроме того, дети уязвимы. Самое уязвимое звено в биологии любой расы, вымирающее первым в случае войн, болезней, природных катастроф, и его уязвимость пропорциональна времени детства. В Затмениях первыми гибли дети, а с ними погибал генофонд... При этом чем больший срок необходим для достижения зрелости, тем большие нужны затраты, чтобы сберечь новое поколение. Нерационально, понимаешь?

      – Но может ли быть иначе? У нас, у людей? А фаата ведь люди!

      – Может. Они практикуют искусственное осеменение, и женщины-кса, особая каста, вынашивают плод в течение пяти-шести недель. Очень быстро, под волновым облучением, так же, как было с тобой на их корабле. Потом младенца помещают в инкубатор... не совсем в инкубатор, это скорее установка для ускоренного физиологического развития. Йо не смогла описать эту машинерию. Она знает только, что вышла из нее взрослым человеком примерно через год. Взрослым, владеющим языком и даже кое-какими профессиональными навыками... Вот и все ее детство. Для нее ребенок – чудо из чудес.

      – А она сама... то есть вы оба... ты и она...

      – Нет, Эби, нет, у нас детей не будет. Ее каста тхо бесплодна.

      – Но бесплодие лечится!

      – Это не болезнь, не бесплодие земной женщины, Абигайль, ее организм просто не вырабатывает нужных гамет [Гаметы – половые клетки. При оплодотворении гаметы противоположных полов слипаются, образуя зиготу, из которой развивается новая особь.]. С этим ничего нельзя поделать, милая. На Лунной базе и здесь, на Земле, ее смотрели лучшие специалисты... смотрели тщательно, ты уж мне поверь! Да и не в этом дело.

      – Не в этом? Ты меня пугаешь, Павел! В чем же?

      – В том, что мир фаата рационален до конца. Старость так же непродуктивна, как юность, и поэтому тхо долго не живут. – Долгая, долгая пауза. Затем: – Я не знаю, сколько ей осталось.

Смоленск, 2093 г., усадьба в микрорайоне Холмы

      – Скажи, Пол: т'тайа орр н'ук'ума сиренд'аги патта.

      – Тетайя оррр нукума сирентахи пата... Похоже, тетя Йо?

      – Нет, малыш, нет. Не тетайя, а т'тайа, не нукума, н'ук'ума... У тебя такой хороший, такой гибкий язычок, щелкай им в нужном месте. Послушай еще