Ответный удар. Михаил Ахманов

Было ли это его заключением или подсказанным памятью предка? Скорее, второе: в редких Снах, в которых случалось попасть в мир фиолетовых небес, он не мог приблизиться к зданиям на речном берегу. Это означало, что фаата, его биологический отец, там не бывал, и никаких воспоминаний, кроме общей картины, не сохранилось – если, конечно, воспоминания не угасали при передаче от предка к потомку. Коркоран такой тенденции не исключал, но подтверждавших ее данных не имелось ни у него самого, ни у Зибеля.

      Он все же попытался сделать шаг к фабрике у реки, но кончилось это как всегда: Сон прервался. Возникшее чувство беспокойства и ментальный импульс, пришедший от Селины Праа, разбудили его окончательно.

      – Капитан!

      Веки Коркорана приподнялись, взгляд метнулся к обзорному экрану, затем к панели пилота, у которой сидел Сантини. Над ней неярко вспыхивало серебристое голографическое марево с плывущими в глубине темными символами глифов [Глифы – система знаков, используемых при передаче сообщений па космические расстояния. Тренированный специалист может читать их непосредственно, компьютеры же используют глифы для корректировки и восстановления звука (звуковой речи).]. Переход от Сна к реальности был внезапным, но такие скачки давно уже не ошеломляли Коркорана: он обладал на редкость устойчивой психикой.

      – Капитан, сигнал от флагмана. Двадцатиминутная готовность. – Голос Селины был ровным, и волнения в нем не ощущалось – она проходила сквозь Лимб [Лимб (от лат. limbus – кромка, кайма) – измерение квантового хаоса, неупорядоченная часть Вселенной, оборотная сторона структурированной в Метагалактику материи. При погружении в Лимб становится возможным совместить две точки (два контура вещественного тела) в разных местах метагалактического пространства и совершить мгновенный переход между ними. Этот эффект используется всеми высокоразвитыми расами для межзвездных путешествий.] не в первый раз.

      – Вижу. Всем занять места по боевому расписанию.

      Селина Праа передала его команду. Она была хорошим помощником, надежным, компетентным и, вероятно, способным к большему, чем служба на малом фрегате-разведчике. «Первый помощник капитана крейсера» звучало бы много солиднее, а тут она даже звания «первый» не носила – «Коммодор Литвин» был невелик, так что второго, третьего и других помощников тут не полагалось. Но на любом из трех космических флотов честь оказаться в отборном экипаже ценили выше должностей.

      Коркоран повернулся к экрану локатора. В его глубине, выстраиваясь редкой цепочкой, ползли силуэты огромных боевых кораблей: самый ближний – флагман «Европа», на котором он служил еще недавно, а за ним – пять сестриц, и все на «А», пять тяжелых крейсеров из той же серии – «Азия», «Америка», «Африка», «Австралия» и «Антарктида». Группа «37», как она числилась в секретном списке Третьего космического флота, или эскадра ответного удара, как называли ее неофициально. «37» не было номером подразделения и не означало чего-то