Метро 2035: Питер. Война. Шимун Врочек

посторонился. Перчатки его химзы были заляпаны красным.

      «Крутой перец» лежал на земле, заваленной обломками кирпичей. Кровь была повсюду, словно ее разбрызгивали под давлением. Рядом с «перцем» на корточках сидел Рыжий, следопыт группы. Заметив взгляд командира, диггер молча оттянул рукав изодранной защитной куртки – так, что в прореху стала видна татуировка.

      Ё, моё! Феофанов сглотнул.

      Действительно. Похоже, рейд накрылся. И волей-неволей превратился в спасательную операцию…

      На поверхности, как и в океане – людей не бросают. Морской закон.

      Особенно своих.

      В прорехе химзы виднелась татуировка: серп и молот в окружении лаврового венка. «Коммунист? Здесь?! Что за черт…»

      Раненый внезапно дернулся, судорожно втянул радиоактивный воздух сквозь пересохшие, растрескавшиеся губы. Но в сознание так и не пришел. Высокий, широкоплечий, жилистый. Голова бритая, в шрамах. Кровищи-то, подумал Грек. Интересно, в этом теле хоть пара костей уцелела?

      Феофанов кивнул. Возможно, сейчас мы просто теряем время… Повернулся к медику:

      – Вколи ему чего-нибудь… сам знаешь. Перевязку там, шины. И побыстрее! Рыжий, у тебя вроде была запасная маска? – диггер кивнул. – Давай, тащи. Времени нет, Женя. Нет времени. Упаковываем его и – домой. Мужика надо вытащить.

      Феофанов оглянулся. Часовой наверху показал знаками – все чисто.

      – Кто знает, вдруг этот вернется.

      Грек подумал о сером монстре и передернулся. Жуткая тварь. Кто знает, смог бы он, как этот бритый, выйти на монстра врукопашную?

      – Командир, – медик отряда, Самохвалов, помедлил. – Он не дотянет. У него… Может, не стоит тратить радиозащиту? У нас осталось всего ничего, пара шприцев. Что я потом ребятам колоть буду?

      – Не жадничай, – оборвал Феофанов. – Кастет, давай наверх, проверь. Все, пакуем его и пошли.

      – Не дотянет, я же говорю, – медик устало покачал головой. – Только зря мучить будем. И ребят, и его.

      – А ты, Самохвал, постарайся, чтоб дотянул. Я понятно выражаюсь? – Феофанов добавил металла в голос.

      Медик выпрямился. Его старая химза, вся в белесых пятнах, словно вытравленных кислотой, полоскалась на ветру.

      – Есть.

      Феофанов и сам понимал, что бритоголовый вряд ли дотянет до Звездной. Но по-другому поступить не мог.

      Даже если он просчитался, лучше такая ошибка, чем гниленькое, паскудное ощущение, что нечто важное осталось несделанным. Что мог поступить как настоящий человек, но почему-то вдруг – струсил, испугался, не стал. Поленился.

      Вытащим.

      – Командир, готово, – доложил медик.

      Забинтованный, упакованный в несколько слоев полиэтиленовой пленки – для защиты от излучения, – раненый лежал на земле, словно новорожденный младенец в пеленках. Под него подстелили кусок брезента, связали узлами углы, чтобы удобней было нести. Добавили пару ремней для надежности. Получились импровизированные носилки. Дай бог дотянуть до Звездной.

      Командир кивнул. «Хорошие у меня ребята».

      – Ну,