Нельзя оставаться людьми. Франсуа Мари Делоне

то он разлетится на два куска. Маленький блестящий кусок полетит опять к Солнцу, туда, куда поднимаются обожженные бабочки – как раз такой материал им и нужен, а большой серый кусок отлетает прямо моим лекарям в лапы, где его, как обычно, разберут на запчасти, а импульс утилизируют. Хороший план, только мы ни разу еще Лучом по астероидам не стреляли. Бабочек столько не было. Дожили, накопили. Первый выстрел, такое волнение, у меня даже цветы дрогнули.

      – Давай, – сказала я. – Сделай его, Мерк. Я за тебя болею.

      – Аст! Через три минуты гашу весь свет на десять ноль два секунд, – крикнул Мерк. – Посылку твою будем Лучом долбать.

      Я посчитала возможные варианты отклонения от плана. Судьба сказала, что астероид скорее всего развалится не на два, а на три куска и один отлетает в меня. Только непонятно, в какой бок он меня захочет треснуть. Вот такая у меня судьба. Ладно, не беда. От астероидов я что ли не уворачивалась. Жалко, что в будущее мы можем заглядывать лишь на несколько минут и события чувствуем только недалеко от себя. Да еще и ошибаемся. Такой-то прогноз я и без возможностного анализа могу сочинить, пользуясь обычным законом подлости. Развивать и развивать еще этот анализ, плохо нам расчет судьбы дается.

      Цветочки мои выпустили тонкие усы в разные стороны, приготовились сцепляться. Те, кто на низкой орбите, обгоняют тех, кто повыше, машут на прощание, языки показывают. Смешно им – чем меньше скорость, тем быстрее летят. Резвятся цветочки, они этих астероидов перевидали. Ну, идите сюда, астероиды. Посмотрим, что вы умеете.

      – Внимание, стреляю! – говорит Мерк.

      На этот раз уже все солнечные бабочки шевельнули крыльями. Весь собранный нами свет, весь поток энергии, который мы, помимо дефолтного, используем в нашем нескромном быту, всё это полетело в единственную точку. Астероид, вращаясь, как раз повернул свою светлую шишку в сторону Солнца. На освещенной бугристой поверхности черные, непроглядные ноздри ямок. У основания шишки пятно засветилось, разгораясь. Небольшое, с ладошку. Начиная от пятна, проступает в обе стороны тонкая радужная линия, как бы намечая, подчеркивая линию будущего разлома.

      От пятна начал набухать мутный белый шар пыли. Это всегда так: захочешь что-нибудь резко изменить, а природа мешает, защищается. Ни скорость большую резко не дает развить, ни температуру. На всё у нее есть ответ, на любые ваши хотелки она стоп делает. «Тише, – говорит природа, – не торопись. Видишь, как я всё устроила, пока тебя не было? Вот пусть так и будет». «Собрал, – говорит природа, – что-то в кучку?! Не надо. Пусть оно ровным слоем, как было. Отдай сюда», и вытягивает потихоньку у тебя из рук, что ты там собрал, и размазывает и раскидывает обратно по полям, рассеивает своей термодинамикой. И энергия из аккумуляторов вытекает, и материал крошится со временем, рассыпается трухой. «Ух, какой у тебя пучок лазерный вострый! Не порезался бы ты. Давай-ка мы его притупим», и лазер твой дифракцией затупляет. Чем дальше, тем тупее делается. Вот и камень ломаться не хочет, защищается от яркого света туманом.

      Но это только слабый луч в тумане